Сверка произведена по "Стихотворения", изд-во "Советский писатель", Ленинград, 1955 г.
* * * Женщина, безумная гордячка! Мне понятен каждый ваш намек, Белая весенняя горячка Всеми гневами звенящих строк! Все слова - как ненависти жала, Все слова - как колющая сталь! Ядом напоенного кинжала Лезвее целую, глядя в даль... Но в дали я вижу - море, море, Исполинский очерк новых стран, Голос ваш не слышу в грозном хоре, Где гудит и воет ураган! Страшно, сладко, неизбежно, надо Мне-бросагься в многопенный вал, Вам - зеленоглазою наядой Петь, плескаться у ирландских скал. Высоко - над нами - над волнами, - Как заря над черными скалами - Веет знамя - Интернацьонал! 1-6 июня 1918 РУССКИЙ БРЕД <Наброски> Зачинайся, русский бред... ...Древний образ в темной раке, Перед ним - подлец во фраке, В лентах, звездах и крестах... Воз скрипит по колее, Поп идет по солее... Есть одно, что в ней скончалось Безвозвратно... Но нельзя его оплакать, И нельзя его почтить, Потому что там и тут В кучу сбившиеся тупо Толстопузые мещане Злобно чтут Дорогую память трупа - Там и тут, Там и тут... Так звени стрелой в тумане, Гневный стих и гневный вздох. Плач заказан, снов не свяжешь Бредовым... Февраль 1918-8 апреля 1919 НА ПОЛЕ КУЛИКОВОМ <Для кантаты Ю. Шапорина> 1. Хор татар Идут века... Бежит река... Земля тяжка, черна, пусты поля. Шумят пиры... Трещат костры... Гудит вдали, кружит в пыли, дрожит земля... И жар костров В разгар пиров - И дальний зов - на бой - на бой - рази врагов! В лязге сабель, в ржанье коней, в блеске брони За сраженным, за сметенным - в погоню, в погоню, в погоню! Мечи стрелу в ночную мглу!.. Добей врага, гони, лети, скачи!.. Рази, руби, коли, стегай, хлещи!.. 2. Ария невесты (Невеста ждет жениха) Я живу в отдаленном скиту В дни, когда опадают листы. Выхожу - и стою на мосту И смотрю на речные цветы. И смотрю за туманы и гарь, Как из той из туманной дали Чередой потянулись, как встарь, Гуси, лебеди, да журавли... Дайте вольные крылья свои, Гуси, лебеди, да журавли... Ах, когда на призывы мои Он вернется из дальней дали? Боже, в черные ночи и дни Ты храни жениха моего, Упаси ты от вражьей стрелы, Сохрани ты от сабли его... 3 -14 ноября 1919 ДВЕ НАДПИСИ НА СБОРНИКЕ "СЕДОЕ УТРО" 1 Вы предназначены не мне. Зачем я видел Вас во сне? Бывает сон - всю ночь один: Так видит Даму паладин, Так раненому снится враг, Изгнаннику - родной очаг, И капитану - океан, И деве - розовый туман... Но сон мой был иным, иным, Неизъясним, неповторим, И если он приснится вновь, Не возвратится к сердцу кровь... И сам не знаю, для чего Сна не скрываю моего, И слов, и строк, ненужных Вам, Как мне, - забвенью не предам. 23 октября 1920 2 Едва в глубоких снах мне снова Начнет былое воскресать, - Рука уж вывести готова Слова, которых не сказать... Но я руке не позволяю Писать про виденные сны, И только книжку посылаю Царице песен и весны... В моей душе, как келья, душной Все эти песни родились. Я их любил. И равнодушно Их отпустил. И понеслись... Неситесь! Буря и тревога Вам дали легкие крыла, Но нежной прихоти немного Иным из вас она дала... 23 - 24 октября 1920 ИЗ СТИХОТВОРНЫХ ПЕРЕВОДОВ БАЙРОН ПОДРАЖАНИЕ ТИБУЛЛУ Серинф жестокий! Ты ль неверным сердцем рад Мученьям без числа, что грудь мою язвят? Увы! Стремилась я лишь муку утишить, Чтоб снова для любви и для тебя мне жить. Но плакать над судьбой я больше не должна, И ненависть твою излечит смерть одна. 3 ноября 1905 ПОДРАЖАНИЕ КАТУЛЛУ Елене О, только б огонь этих глаз целовать, - Я тысячи раз не устал бы желать! Всегда погружать мои губы в их свет, В одном поцелуе прошло бы сто лет! Но разве душа утолится, любя? Всё льнул бы к тебе, целовал бы тебя. Ничто б не могло губ от губ оторвать; Мы всё б целовались опять и опять; И пусть поцелуям не будет числа, Как зернам на ниве, где жатва спела. И мысль о разлуке - не стоит труда: Могу ль изменить? - Никогда - никогда! 3 ноября 1905 ОТРЫВОК Бесплодные места, где был я сердцем молод, Аннслейские холмы! Бушуя, вас одел косматой тенью холод Бунтующей зимы. Нет прежних светлых мест, где сердце так любило День долгий коротать; Вам небом для меня в улыбке Мэри милой Уже не заблистать. 7 ноября 1905 ДАМЕТ Бесправный, как дитя, и мальчик по летам, Душою преданный убийственным страстям, Не ведая стыда, не веря в добродетель, Обмана бес и лжи сочувственный свидетель, Искусный лицемер от самых ранних дней, Изменчивый, как вихрь на вольности полей, Обманщик скромных дев, друзей неосторожных, От школьных лет знаток условий света ложных, - Дамет изведал путь порока до конца И прежде остальных достиг его венца: Но страсти, до сих пор терзая сердце, властно Велят ему вкушать подонки чаши страстной; Пронизан похотью, он цепь за цепью рвет И в чаше прежних нег свою погибель пьет. 9 ноября 1905 СТРОКИ, НАПИСАННЫЕ ПОД ВЯЗОМ НА КЛАДБИЩЕ В ГАРРОУ Места родимые! Здесь ветви вздохов полны, С безоблачных небес струятся ветра волны: Я мыслю, одинок, о том, как здесь бродил По дерну свежему я с тем, кого любил, И с теми, кто сейчас, как я, - за синей далью - Быть может, вспоминал прошедшее с печалью; О, только б видеть вас, извилины холмов! Любить безмерно вас я всё еще готов; Плакучий вяз! Ложась под твой шатер укромный, Я часто размышлял в час сумеречно-скромный; По старой памяти, склоняюсь под тобой, Но, ах! уже мечты бывалой нет со мной: И ветви, простонав под ветром - пред ненастьем, Зовут меня вздохнуть над отснявшим счастьем, И шепчут, мнится мне, дрожащие листы: "Помедли, отдохни, прости, мой друг, и ты!" Но охладит судьба души моей волненье, Заботам и страстям пошлет успокоенье, Так часто думал я, - пусть близкий смертный час Судьба мне усладит, когда огонь погас; И в келью тесную, иль в узкую могилу - Хочу я сердце скрыть, что медлить здесь любило; С мечтою страстной мне отрадно умирать, В излюбленных местах мне сладко почивать; Уснуть навеки там, где все мечты кипели, На вечный отдых лечь у детской колыбели; Навеки отдохнуть под пологом ветвей, Под дерном, где, резвясь, вставало утро дней; Окутаться землей на родине, мне милой, Смешаться с нею там, где грусть моя бродила; И пусть благословят - знакомые листы, Пусть плачут надо мной - друзья моей мечты; О, только те, кто был мне дорог в дни былые, - И пусть меня вовек не вспомнят остальные. 13 ноября 1905 ЛЮБОВЬ И СМЕРТЬ Я на тебя взирал, когда наш враг шел мимо, Готов его сразить, иль пасть с тобой в крови, И, если б пробил час, - делить с тобой, любимой, Всё, верность сохранив свободе и любви. Я на тебя взирал в морях, когда о скалы Ударился корабль в хаосе бурных волн, И я молил тебя, чтоб ты мне доверяла; Гробница - грудь моя, рука - спасенья челн. Я взор мой устремлял в больной и мутный взор твой, И ложе уступил и, бденьем истомлен, Прильнув к ногам, готов земле отдаться мертвой, Когда б ты перешла так рано в смертный сон. Землетрясенье шло и стены сотрясало, И все, как от вина, качалось предо мной. Кого я так искал среди пустого зала? Тебя. Кому спасал я жизнь? Тебе однэй. И судорожный вздох спирало мне страданье, Уж погасала мысль, уже язык немел, Тебе, тебе даря - последнее дыханье, Ах, чаще, чем должно, мой дух к тебе четел. О, многое прошло; но ты не полюбила, Ты не полюбишь, нет! Всегда вольна любовь. Я не виню тебя, но мне судьба судила - Преступно, без надежд, - любить всё вновь и вновь. 4 января 1906 ПЕСНЬ К СУЛИОТАМ Дети Сули! Киньтесь в битву, Долг творите, как молитву! Через рвы, через ворота: Бауа! Бауа! Сулиоты! Есть красотки, есть добыча, В бой! Творите свой обычай! Знамя вылазки святое, Разметавшей вражьи строи, Ваших гор родимых знамя, Знамя ваших жен над вами, В бой, на приступ, Стратиоты, Бауа! Бауа! Сулиоты! Плуг наш - меч: так дайте клятву Здесь собрать златую жатву; Там, где брешь в стене пробита, Там врагов богатство скрыто: Есть добыча - слава с нами - Так вперед, на спор с громами! 4 января 1906 ИЗ ДНЕВНИКА В КЕФАЛОНИИ Встревожен мертвых сон - могу ли спать? Тираны давят мир - я ль уступлю? Созрела жатва - мне ли медлить жать? На ложе - колкий терн; я не дремлю; В моих ушах, что день, поет труба, Ей вторит сердце... 4 января 1906 С.-Ш. ЛЕКОНТ ЦИРЦЕЯ Год миновал. Мы пьем среди твоих владений, Цирцея! - долгий плен. Мы слушаем полет размерных повторений, Не зная перемен. И, погрузясь, как мы, в забвение о смене И месяцев и лет, Неувядающий - краса твоих владений - Благоухает цвет. И венчики цветов, таясь, полураскрыли Истомные уста, И вечной свежестью и диких роз, и лилий Сияет чистота. Пусть чаша их страшна для нас, неутолимых, Пусть в этой чаше яд! Пусть, медленно прильнув, уста цветов любимых Нас гибелью поят. Под формой странною скрывая образ пленный, От чар, как мы, вкусив, Меж нами кружатся, глядят на нас смиренно Стада косматых див. Бесцельна красота сплетений в гривах строгих Их всклоченных голов, И всё еще в тени их душные берлоги, Где, греясь, пахнет кровь. Здесь львы укрощены - над ними благовонный Волос простерся шелк. И тигр у ног твоих - послушный и влюбленный, И леопард, и волк. Для зорких рысьих глаз и для пантеры пестрой Здесь сон и забытье. Над ними в сладкой мгле струит свой запах острый Любовное питье. О, ясные сады, где обаянье дремлет, Где тигр ползет у ног, Где, вспыхнув на конце чешуйчатого стебля, Родится злой цветок, Где на песок аллей, прохладный и сыпучий, В вечерний, свежий час, В лазурной чешуе, мясистый и колючий, Дракон ползет, клубясь. Но даль морей ясна. Прости, чудесный остров, Для снов иной страны! Вон острый волнорез подъемлет красный остов, Мы завтра - плыть должны. Мы склоним без труда, вслед киммерийской тени, Тройную медь кормы, Туда, где сорвались подземные ступени, Зевая, в царство тьмы. Наш кормщик у руля; не знают страха груди, Скользи, корабль, скользи... Тот, кто узнал тебя, Цирцея! не забудет К безмолвию стези. Декабрь 1905 ГЕЙНЕ ОПЯТЬ НА РОДИНЕ Die Heimkehr 1 В этой жизни слишком темной Светлый образ был со мной, Светлый образ помутился, Поглощен я тьмой ночной. Трусят маленькие дети, Если их застигнет ночь, Дети страхи полуночи Громкой песней гонят прочь. Так и я, ребенок странный, Песнь мою пою впотьмах; Незатейливая песня, Но зато разгонит страх. 2 Не знаю, что значит такое, Что скорбью я смущен; Давно не дает покою Мне сказка старых времен. Прохладой сумерки веют, И Рейна тих простор; В вечерних лучах алеют Вершины дальних гор. Над страшной высотою Девушка дивной красы Одеждой горит золотою, Играет златом косы. Золотым убирает гребнем И песню поет она; В ее чудесном пеньи Тревога затаена. Пловца на лодочке малой Дикой тоской полонит; Забывая подводные скалы, Он только наверх глядит. Пловец и лодочка, знаю, Погибнут среди зыбей; Так и всякий погибает От песен Лорелей. 3 Сырая ночь и буря, Беззвездны небеса; Один средь шумящих деревьев, Молча, бреду сквозь леса. Светик далекий кажет В охотничий домик путь; Мне им прельщаться не надо, Ведь скучно туда заглянуть. Там бабушка в кожаном кресле, Как изваянье страшна, Слепая, сидит без движенья И слова не молвит она. Там бродит, ругаясь, рыжий Сын лесничего взад и вперед. То яростным смехом зальется, То в стену винтовку швырнет. Там плачет красавица пряха. И лен отсырел от слез; У ног ее с урчаньем Жмется отцовский пес. 4 Красавица рыбачка, Оставь челнок на песке; Посиди со мной, поболтаем, Рука в моей руке. Прижмись головкой к сердцу, Не бойся ласки моей; Ведь каждый день ты с морем Играешь судьбой своей. И сердце мое - как море, Там бури, прилив и отлив, В его глубинах много Жемчужных дремлет див. 5 Играет буря танец, В нем свист и рев и вой, Эй! Прыгает кораблик! Веселый пляс ночной. Вздымает гулкое море Живые горы из вод; Здесь пропасти чернеют, Там белая башня растет. Молитвы, рвота и ругань Слышны из каюты в дверь, Мечтаю, схватившись за мачту Попасть бы домой теперь! 6 Вечер пришел безмолвный, Над морем туманы свились, Таинственно ропщут волны, Кто-то белый тянется ввысь. Из волн встает Водяница, Садится на берег со мной; Белая грудь серебрится За ее прозрачной фатой. Стесняет объятия, душит Все крепче, всё больней - Ты слишком больно душишь, Краса подводных фей! "Душу тебя с силою нежной, Обнимаю сильной рукой; Этот вечер слишком свежий, Хочу согреться тобой". Лик месяца бледнеет, И пасмурны небеса; Твой сумрачный взор влажнеет, Подводных фей краса! "Всегда он влажен и мутен, Не сумрачней, не влажней: Когда я вставала из глуби, В нем застыла капля морей". Чайки стонут, море туманно, Глухо бьет прибой меж камней - Твое сердце трепещет странно, Краса подводных фей! "Мое сердце дико и странно, Его трепет странен и дик, Я люблю тебя несказанно, Человеческий милый лик". 7 На дальнем горизонте, Как сумеречный обман, Закатный город и башни Плывут в вечерний туман. Играет влажный ветер На серой быстрине; Траурно плещут весла Гребца на моем челне. В последний проглянуло Над морем солнце в крови, И я узнал то место - Могилу моей любви. 8 Тихая ночь, на улицах дрёма, В этом доме жила моя звезда; Она ушла из этого дома, А он стоит, как стоял всегда. Там стоит человек, заломивший руки, Не сводит глаз с высоты ночной; Мне страшен лик, полный смергной муки Мои черты под неверной луной. Двойник! Ты, призрак! Иль не довольно Ломаться в муках тех страстей? От них давно мне было больно На этом месте столько ночей! 9 Ты знаешь, что живу я, И спишь спокойным сном! Мой старый гнев проснется, И я сломлю мой ярем. Ты знаешь - в старой песне: Однажды в час ночной Подругу юноша мертвый В могилу взял с собой? Поверь, краса и диво, Ты, чистое дитя, Я жив, у меня есть сила, Сильней всех мертвых я! 10 Я Атлас злополучный! Целый мир, Весь мир страданий на плечи подъемлю, Подъемлю непосильное, и сердце В груди готово разорваться. Ты сердцем гордым сам того желал! Желал блаженств, блаженств безмерных сердцу, Иль непомерных - гордому - скорбей, Так вот: теперь ты скорбен. 11 Племена уходят в могилу, Идут, проходят года, И только любовь не вырвать Из сердца никогда. Только раз бы тебя мне увидеть, Склониться к твоим ногам, Сказать тебе, умирая: Я вас люблю, Madame! 12 Три светлых царя из восточной страны Стучались у всяких домишек, Справлялись: как пройти в Вифлеем? У девочек всех, у мальчишек. Ни старый, ни малый не мог рассказать, Цари прошли все страны; Любовным лучом золотая звезда В пути разгоняла туманы. Над домом Иосифа встала звезда, Они туда постучали; Мычал бычок, кричало дитя, Три светлых царя распевали. Январь 1909 * * * Я в старом сказочном лесу! Как пахнет липовым цветом! Чарует месяц душу мне Каким-то странным светом. Иду, иду - и с вышины Ко мне несется пенье. То соловей поет любовь, Поет любви мученье. Любовь, мучение любви, В той песне смех и слезы, И радость печальна, и скорбь светла, Проснулись забытые грезы. Иду, иду - широкий луг Открылся предо мною, И замок высится на нем Огромною стеною. Закрытые окна, и везде Могильное молчанье; Так тихо, будто вселилась смерть В заброшенное зданье. И у ворот разлегся Сфинкс, Смесь вожделенья и гнева, И тело, и лапы - как у льва, Лицом и грудью - дева. Прекрасный образ! Пламенел Безумием взор бесцветный; Манил извив застывших губ Улыбкой едва заметной. Пел соловей - и у меня К борьбе не стало силы, - И я безвозвратно погиб в тот миг, Целуя образ милый. Холодный мрамор стал живым, Проникся стоном камень - Он с жадной алчностью впивал Моих лобзаний пламень. Он чуть не выпил душу мне, - Насытясь до предела, Меня он обнял, и когти льва Вонзились в бедное тело. Блаженная пытка и сладкая боль! Та боль, как та страсть, беспредельна! Пока в поцелуях блаженствует рит, Те когти изранят смертельно. Пел соловей: "Прекрасный Сфинкс! Любовь! О, любовь! За что ты Мешаешь с пыткой огневой Всегда твои щедроты? О, разреши, прекрасный Сфинкс, Мне тайну загадки этой! Я думал много тысяч лет И не нашел ответа". 6 ноября 1920 * * * Только платьем мимоходом До меня коснешься ты - По твоим следам несутся Сердца бурные мечты. Обернешься ты, вперится Глаз огромных синева - С перепугу за тобою Сердце следует едва. 28 января 1921 * * * Альянс священный прочно Связал нам теперь сердца: Прижавшись тесно, друг друга Постигли они до конца. Ах! жаль, что юной розой Украсила ты грудь, Союзница бедная наша Едва могла вздохнуть. 29 января 1921 ПРОЛОГ Чуть не в каждой галлерее Есть картина, где герой, Порываясь в бой скорее, Поднял щит над головой. Но амурчики стащили Меч у хмурого бойца И гирляндой роз и лилий Окружили молодца. Цепи горя, путы счастья Принуждают и меня Оставаться без участья К битвам нынешнего дня. 5 февраля 1921 АВЕТИК ИСААКЯН МОЕЙ МАТЕРИ 1 От родимой страны удалился Я, изгнанник, без крова и сна, С милой матерью я разлучился, Бедный странник, лишился я сна. С гор вы, пестрые птицы, летите, Не пришлось ли вам мать повстречать? Ветерки, вы с морей шелестите, Не послала ль привета мне мать? Ветерки пролетели бесшумно, Птицы мимо промчались на юг. Мимо сердца с тоскою безумной - Улетели бесшумно на юг. По лицу, да по ласковой речи Стосковался я, мать моя, джан, (1) Был бы сном я - далече, далече Полетел бы к тебе, моя джан. Ночью душу твою целовал бы, Обнимал бы как сонный туман, К сердцу в жгучей тоске припадал бы, И смеялся и плакал бы, джан! 2 Мне грезится: вечер мирен и тих, Над домом стелется тонкий дым, Чуть зыблются ветви родимых ив, Сверчок трещит в щели, невидим У огня сидит моя старая мать, Тихонько с ребенком моим грустит Сладко-сладко спокойно дремлет дитя, И мать моя, молча, молитву творит "Пусть прежде всех поможет господь Всем дальним странникам, всем больным, Пусть после всех поможет господь Тебе, мой бедный изгнанник, мой сын" Над мирным домом струится дым, Мать над сыном моим молитву творит, Сверчок трещит в щели, невидим, Родимая ива едва шелестит. ----------------------------- 1) - Джан - ласкательное название (Прим. Блока) * * * Был бы на Аразе у меня баштан (1) - Посадил бы иву, розы я, да мак, Под тенистой ивой сплел бы я шалаш, В шалаше бы вечно пламенел очаг! Чтобы сидела рядом милая Шушан, (2) Чтобы нам друг друга у огня ласкать! Кабы на Аразе завести баштан, Для Шушик лилейной отдыха не знать! ------------------------ 1) - Араз - Аракс, река. Баштан - сад (Прим Блока } 2) - Шушан, Шушик - женское имя Сусанна. (Прим Блока ) * * * Быстролетный и черный орел С неба пал, мою грудь расклевал, Сердце клювом схватил и возвел На вершины торжественных скал. Взмыл сурово над кручами гор, Бросил сердце в лазоревый блеск, И вокруг меня слышен с тех пор Орлих крыл несмолкаемый плеск. * * * Во долине, в долине Салнб (1) боевой, Ранен в грудь, умирает гайдук. Рана - розы раскрытой цветок огневой, Ствол ружья выпадает из рук. Запевает кузнечик в кровавых полях, И, в объятьях предсмертного сна, Видит павший гайдук, видит в сонных мечтах, Что свободна родная страна... Снится нива - колосья под ветром звенят, Снится - звякая, блещет коса, Мирно девушки сено гребут - и звучат, Всё о нем их звенят голоса... Над долиной Салнб туча хмуро встает, И слезами увлажился дол. И сраженному черные очи клюет Опустившийся в поле орел... ------------------------------------ 1) - Сално - горная местность в турецкой Армении. (Прим Блока ) * * * Уж солнце за вершиной гор, И даль лугов мутна. Умолк уснувший птичий хор, А я - не знаю сна. Сквозь крышу месяц заглянул, Весы приподнялись, Прохладный ветер потянул К звездам, в ночную высь. О, нежный ветер, звездный свет, Где яр (1) мой в эту ночь? О. звезды, вас прекрасней нет, Где бродит яр всю ночь? Рассвет настал и в дверь вошел, Туман, и дождь идет. Ал-конь пришел, один пришел, Ах, яр домой нейдет! ---------------------------- 1) Яр - милый (Прим Блока ) * * * Караван мой бренчит и плетется Средь чужих и безлюдных песков. Погоди, караван! Мне сдается, Что из родины слышу я зов... Нет, тиха и безмолвна пустыня, Солнцем выжжена дикая степь. Далеко моя родина ныне, И в объятьях чужих - моя джан. Поцелуям и ласкам не верю, Слез она не запомнит моих. Кто зовет? Караван, шевелися - Нет в подлунной обетов святых! Уводи, караван, за собою, В неродную, безлюдную мглу. Где устану - склонюсь головою На шипы, на утес, на скалу... * * * Я увидел во сне: колыхаясь, виясь, Проходил караван, сладко пели звонки. По уступам горы громоздясь и змеясь, Проползал караван, сладко пели звонки. Посреди каравана - бесценная джан, Радость блещет в очах, подвенечный наряд... Я - за нею, палимый тоской... Караван Раздавил мое сердце, поверг меня в прах. И с раздавленным сердцем, в дорожной пыли, Я лежал одинокий, отчаянья полн... Караван уходил, и в далекой дали Уходящие сладостно пели звонки. * * * Да, я знаю всегда - есть чужая страна, Есть душа в той далекой стране, И грустна, и, как я, одинока она, И сгорает, и рвется ко мне. Даже кажется мне, что к далекой руке Я прильнул поцелуем святым, Что рукой провожу в неисходной тоске По ее волосам золотым... * * * Словно молньи луч, словно гром из туч, Омрачен душой, я на бой пошел. Словно стая туч над зубцами круч, Милый друг сестра, брат твой в бой пошел. А утихнет бой - не ищи меня В удалой толпе боевых друзей, Ты ищи, сестра, ворона коня, Он копытом бьет в тишине полей. Не ищи, душа, не ищи дружка На хмельном пиру, средь товарищей, Взвоет горный ветр, кинет горсть песка В твоего дружка, на пожарище. И чужая мать, неродная мать Будет слезы лить над могилою, Не моя сестра - горевать, рыдать, Рассыпать цветы над могилою... * * * Ночью в саду у меня Плачет плакучая ива, И безутешна она, Ивушка, грустная ива. Раннее утро блеснет - Нежная девушка-зорька Ивушке, плачущей горько, Слезы - кудрями отрет. * * * В разливе утренних лучей Трепещет жаворонок страстный, Не знает мрака и скорбей, Поет любовь и свет прекрасный. Душа, окутанная тьмой, Глядит с тоской на мир несчастный, А над склоненной головой Ликует жаворонок страстный! * * * Схороните, когда я умру, На уступе горы Алагяза, Чтобы ветер с вершин Манташа Налетал, надо мною дыша. Чтобы возле могилы моей Колыхались пшеничные нивы, Чтобы плакали нежно над ней Распустившие волосы ивы. Ноябрь - декабрь 1915 ПЛУДОНИС РЕКВИЕМ Лежать и мне в земле сырой!.. Другой певец по ней пройдет. Козлов Сон мой храните, возницы! Тише влеките мой прах! Чтоб не встряхнуть колесницы Там, на курганных песках!.. Ветер, о чем твои муки? Лес, что ты тяжко шумишь? - Или, в томленьи разлуки, Ты мне "прости" говоришь? Ручеек! Твой поток Быстро в роще гнет цветок! Мой привет!.. Когда весною Будут юных звать мечтою Соловьи на берег твой, - Порастет мой холм травой. Помаленьку, шажком, Бледным вереском, песком, Где игра была мне в радость, Где ребенку жизни сладость Улыбнулась за холмом - Помаленьку, шажком. Чу! Точно теплой струею Дождик бежит по щеке: Матери сердце больное В жгучей изныло тоске. Матери счастье сулил я, Радости старческих дней, Горе взамен навалил я На спину бедную ей. Мать, постой!.. Час-другой, Смерть придет и за тобой!.. Там, где тишиной небесной Насладится бестелесный, Там мы встретимся опять - Потерпеть недолго, мать!.. Помаленьку, шажком Мы до цели добредем... Торопливо жизнь промчал я, Второпях и путь скончал я, - Так пора забыться сном... Помаленьку, шажком... Нет, не под звоны бокала, Не на паркетном полу - Мать моя люльку качала В темном и дымном углу. Слезы стекали ручьями В полный до края сосуд; Верными были друзьями - Голод, да горе, да труд. Так умри, сяк умри - Только юностью гори; Лишь огонь любви горящей - Жизни свет животворящий, Всем нам, всем судьбою дан Мильды (1) сладостный обман. Помаленьку, шажком, Тихим долом и леском... Уж звонят с кладбища... Тише! Поднимайте гроб мой выше И несите в тихий дом Полегоньку, шажком. Кто на пути недвижимый, Бледный, как мрамор, застыл? - Братец мой! Братец любимый!.. Дорог ты в мире мне был!.. Стихли сердечные боли... Мы разлучились в пути... Здесь уж не встретиться боле, Выйди, скажи мне "прости". Замкнут круг - персть мне друг, Не ломай напрасно рук: Пусть, борьбой суровой свален В груду трупов и развалин, Пал товарищ боевой, - Всё разит и бьет живой. Помаленьку, шажком. Под дерновым бугорком Не тревожьте погребенных, Тягой жизни утомленных, Усыпленных сладким сном... Помаленьку, шажком. Ветками елок - могила, Зеленью дышит земля: Тихая пристань укрыла Сломленный стан корабля. Радость и горе простыли, Тяжкая смолкла борьба. Да и тебя ведь к могиле Гонит, счастливец, судьба!- Человек прожил век, В ночь уходит человек... Вот над бедною могилой Встал другой - с живою силой Мысль к великому стремит, - Час настал - и он зарыт. Полегоньку, шажком, В тихий дом, в подземный дом, - Пядь пути, еще мгновенье - И навек успокоенье Под дерновым холодком, - Полегоньку, шажком. Милые! Кончено с вами: Сырость ложится на грудь; Здесь, в этой сумрачной яме, Горестный кончился путь. В белый песок испарится, Словно сугроб от лучей, Всё, чем борец веселится, - Мир величавый идей. Меркнет свет, солнца нет; Дверь скрипит за мной вослед; С шумом персть на гроб валится, Холм песчаный громоздится... Песня тихая сквозь сон... Отдаленный, сонный звон - Помаленьку - уснем - Помаленьку - уснем... ---------------------------- 1) - Мильда - богиня любви в латышской мифологии. (Прим Блока ) 24 ноября-1 декабря 1915 ФИНСКИЕ ПОЭТЫ Л. Онерва НЕ СТРАШУСЬ Не страшусь, пускай могила Надо мной простерла свод; Знаю - мощной мысли сила Из могилы путь найдет. Не страшусь, пусть вечер алый Озаряет небосклон; Тень улыбки самой малой В книгу впишется времен. И замолкший дух из бездны Зазвучит издалека, Упадая ливнем звездным На грядущие века. 6 декабря 1915 И. Л. Рунеберг НАШ КРАЙ (1) Наш край, наш край, наш край родной О, звук, всех громче слов! Чей кряж, растущий над землей, Чей брег, встающий над водой, Любимей гор и берегов Родной земли отцов? Ступай, надменный чужевер, Ты звону злата рад. Наш бедный край угрюм и сер, Но нам - узоры гор и шхер - Отрада, слаще всех отрад, Неоцененный клад. Нам люб потоков наших рев, Ручьев бегущих звон, Однообразный шум лесов, Прозрачность звездных вечеров, Все, всё, чем слух был поражен, Чем взор бывал пленен. Здесь с мыслью, с плугом и с мечом Отцы ходили в бой, Здесь ночь за ночью, день за днем Народный дух пылал огнем - В согласьи с доброю судьбой, В борьбе с судьбою злой. Кто счет народным битвам вел, Когда всё вновь и вновь Война неслась из дола в дол, Мороз и глад за ним пришел, - Кто мерил пролитую кровь, Терпенье и любовь? Да, здесь, вот здесь та кровь текла, За нас текла тогда, Душа народа здесь цвела И тяжким вздохом изошла В давно прошедшие года Под бременем труда. Здесь - наше всё, здесь - светлый рай, Отрада наших дней! Как рок жестокий ни пытай - Он всё при нас, родимый край. Что ж нам любить еще полней, Святей и горячей? И здесь, и там блуждает взор, Я руку протяну - Взгляни на радостный простор, Вон берега, вон рябь озер, Взгляни на всё, как я взгляну На милую страну! И пусть на нас прольется свет Из тверди золотой, Пусть станет жизнь игрой планет, Где слез не льют, где вздохов нет, А всё-убогий край родной Мы помянем с тоской. О, край, многоозерный край, Где песням нет числа, От бурь оплот, надежды рай, Наш старый край, наш вечный край, И нищета твоя светла, Смелей, не хмурь чела! Он расцветет, твой бедный цвет, Стряхнув позор оков, И нашей верности обет Тебе дарует блеск и свет, И наша песнь домчит свой зов До будущих веков. ----------------------------- 1) - Это стихотворение (вступительное к "Рассказам Фенрика Столя") стало финским национальным гимном (Прим Блока ) 8 декабря 1915 ЛЕБЕДЬ Июньский вечер в облаках Пурпуровых горел, Спокойный лебедь в тростниках Блаженный гимн запел. Он пел о том, как север мил, Как даль небес ясна, Как день об отдыхе забыл, Всю ночь не зная сна. Как под березой и ольхой Свежа густая тень; Как над прохладною волной В заливе гаснет день. Как счастлив, счастлив, кто найдет Там дружбу и любовь; Какая верность там цветет, Рождаясь вновь и вновь. Так от волны к волне порхал Сей глас простой хвалы; Подругу к сердцу он прижал И пел над ней средь мглы: Пусть о мечте твоей златой Не будут знать в веках; Но ты любил и пел весной На северных волнах. 24 января 1916 Н. Рунеберг МАРШ МЕРТВЕЦОВ Упорной колонной мы строимся там, Где гибнут живые толпами. Всё новые воины к нашим рядам Идут, примыкают с годами. Пробитая грудь, окровавленный лоб Так рать наша бьется из гроба, Ее не пугают опасность и гроб, Не трогают зависть и злоба. Слабеет в сраженьи живая рука, Оружие может сломаться, А наши деянья не знают врага, Не могут ничем запятнаться. Да, новые воины к нашим рядам Идут, примыкают с годами, Победной колонной мы держимся там, Где гибнут живые толпами. 11 декабря 1915 З. Топелиус РАБОЧАЯ ПЕСНЯ Рабочие-други, наш радостен труд Финляндии, матери нашей. Мы мерим глубины озер и запруд, Мы правим ремесла и пашем. Упорным трудом Мы ставим ей дом, Чтоб мать не осталась на месте пустом, В нужде не увяла, Не стала рабой, От нас получала Свой хлеб и покой. Рабочие-други, наш радостен труд Финляндии, матери нашей. Прекрасная мать в лучезарной красе Нас крепко к груди прижимает, И сердца биенья мы слушаем все, Лишь только борьба затихает. Чтоб долг отплатить, Добро отдарить, - Мать в жемчуг и в золото надо рядить. В поток полноводный Ей любо смотреть; Нам - жить с ней, свободной, И с ней умереть. Прекрасная мать в лучезарной красе Нас крепко к груди прижимает. 12 декабря 1915 МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ Погашен в лампе свет, и ночь спокойна и ясна, На памяти моей встают былые времена, Плывут сказанья в вышине, как перья облаков, И в сердце странно и светло, печально и легко. И звезды ясно смотрят вниз, блаженствуя в ночи, Как будто смерти в мире нет, спокойны их лучи. Ты понял их язык без слов? Легенда есть одна, Я научился ей у звезд, послушай, вот она: Далёко, на звезде одной, в величьи звезд он жил, И на звезде другой-она, среди иных свеч ил. И Саламй звалась она, и Зуламйт был он, И их любовь была чиста, как звездный небосклон. Они любили на земле в минувшие года, Но грех и горе, ночь и смерть их развели тогда. В покое смерти крылья им прозрачные даны, И жить на разных двух звездах они осуждены. Сны друг о друге в голубой пустыне снились им, Меж ними - солнечный простор сиял, неизмерим; Неисчислимые миры, созданье рук творца, Горели между ним и ей в сияньи без конца. И Зуламйт в вечерний час, сжигаемый тоской, От мира к миру кинуть мост задумал световой; И Саламй в тоске, как он, - и стала строить мост От берега своей звезды - к нему, чрез бездну звезд. С горячей верой сотни лет упорный длится труд, И вот сияет Млечный Путь, и звездный мост сомкнут; Весь охватив небесный свод, в зенит уходит он, И берег с берегом другим теперь соединен. И херувимов стоах объял; они к творцу летят: "О, господи, что Салами и Зуламит творят!" Но всемогущий им в ответ улыбкой просиял: "Я не хочу крушить того, что жар любви сковал". А Салами и Зуламит, едва окончен мост, Спешат в объятия любви, - светлейшая из звезд, Куда ни ступят, заблестит на радостном пути, Так после долгих бед душа готова вновь цвести. И всё, что радостью любви горело на земле, Что горем, смертью и грехом разлучено во мгле, - От мира к миру кинуть мост, - пусть только сил найдет, Верь, обретет свою любовь, его тоска пройдет. 24 января 1916 ЛЕТНИЙ ДЕНЬ В КАНГАСАЛА (1) Качаюсь на верхней ветке И вижу с высоких гор, Насколько хватает зренья, Сиянье синих озер. В заливах Лэнгельмэнвеси Блестит полоса, как сталь, И нежные волны Ройнэ, Целуясь, уходят вдаль. Ясна, как совесть ребенка, Как небо в детстве, синя, Волнуется Весиэрви В ласкающем свете дня. На лоне ее широком Цветущие острова: Как мысли зеленой природы, Их нежит волн синева. Но сосны сумрачным кругом Обстали берег крутой, На резвую детскую пляску Так смотрит мудрец седой. Созревшие нивы клонят Лицо к озерным зыбям, Цветы луговые дышат Навстречу летним ветрам. Финляндия, как печален, А всё красив твой простор! И златом и сталью блещет Вода голубых озер! Звучит и печаль и радость В напевах финской струны, И в мерном качаньи песен - Игра зыбучей волны. Я - только слабая птичка, Малы у меня крыла, Была б я орлом могучим И к небу взлететь могла - Летела бы выше, выше, К престолу бога-отца, К ногам его припадая, Молила бы так творца: Могучий владыка неба, Молитве птички внемли: Ты создал дивное небо! Ты создал прелесть земли! Сиять родимым озерам В огне любви нашей дай! Учи нас, великий боже, Учи нас любить наш край! --------------------------- 1) - Из "Песен Птички" ("Silvias visor"). - Кангасала - в Тавастгусскои губ. (недалеко от Таммерфорса). - В тексте - названия озер, которые видны с горы Харьюла. (Прим. Блока.) 3 февраля 1916 Я. Тегенгрен ЗЕМЛЯ ЕСМЬ Мечтать о небесном царстве Не надо душе моей, Вон жаворонок трепещет- Его крыло мне милей, След вальдшнепа на пригорке, И солнечный луч в траве - Всё, всё, что звенит и блещет И радуется земле. Найду ль в неизвестном небе Замену земных отрад? Земля пробудила к жизни, Земля возвратит назад, В тот угол любимой персти, Где отдых узнаю я. Траве и светлой былинке - Родная душа моя. Душа - родная пылинке На крылышках мотылька, Росе прозрачной и чистой В раскрытой чаше цветка. Мечусь я с мятежным ветром, С печальной птицей кричу. Земля я, я - персть земная, И в персть отойти хочу. 24 января 1916 СТИХИ ПОСЛЕДНИХ ЛЕТ
(1918-1921)