Дино Буццати
Вездесущий
Перевод Г. Богемского
Я все еще сомневаюсь, стоит ли говорить об этом главному
редактору. Со мной произошло нечто ужасное и невероятное.
Не то чтобы я не доверял моему главному. Мы знаем друг друга
много лет. Я уверен, он очень хорошо ко мне относится и никогда
не подложит мне свинью. Нет, никогда, это исключено! И все же
журналистика - опасная штука. Рано или поздно он - даю голову на
отсечение - ради какой-нибудь очередной сенсации невольно меня
подставит.
В моем положении необходима крайняя осмотрительность. То, что
я записываю все это в свой дневник, - уже большой риск. Попадись
он кому на глаза - пойдут слухи, уж тогда никто меня не спасет.
Во всем виновата моя давняя мания. Я всегда питал слабость ко
всяким тайнам, чернокнижию, колдовству, историям с привидениями.
Моя маленькая библиотека только из этой литературы и состоит.
Есть у меня одна рукописная книга, старинный фолиант в двести
с лишним страниц - ему, наверное, лет сто, а то и больше.
Фронтиспис, как часто бывает у старых книг, вырван. Весь текст
состоит из бесконечной череды совершенно непонятных слов,
состоящих из трех, четырех или пяти латинских букв. К примеру,
одна из страниц начинается так:
"Pra fbee silon its tita shi dor dor sbhsa cpu snun eas pioj
umeno kai..."
Я нашел эту книгу в Ферраре у одного старьевщика много лет
назад. Он отдал мне ее чуть не задаром. Один сведущий человек
объяснил мне, что это так называемая "тайная таблица" - они
получили распространение в семнадцатом веке. В них, по уверениям
чернокнижников, заложен секрет, который состоит в следующем:
однообразный ряд бессмысленных вокабул скрывает некую магическую
формулу, ничем в тексте не выделяющуюся. Однако достаточно раз
прочитать ее вслух, и ты вдруг приобретаешь какой-нибудь
сверхъестественный дар, например способность предсказывать
будущее или читать чужие мысли. Трудность заключается в том,
чтобы отыскать формулу в этом бесконечном хаосе.
Казалось, самое простое - прочесть вслух всю книгу с первой до
последней страницы; пусть на это уйдут многие месяцы - игра стоит
свеч.
Но, увы!.. Формула действует, только если ей не предшествуют
другие слова. То есть надо начать именно с нужного слова.
Учитывая объем текста, это все равно что найти иголку в стоге
сена. Причем не исключено, что никакой иголки там и нет.
На каждую сотню находящихся ныне в обращении "тайных таблиц",
сказал мне специалист, по меньшей мере девяносто девять -
поддельные. Некоторые даже утверждают, что на свете существует
всего одна подлинная таблица, а все остальные - фальшивка. Более
того: имеются сомнения насчет того, что и этот единственный
экземпляр сохранил свою силу, ведь формула, найденная и
использованная, теряет свои магические свойства.
Но, как бы там ни было, я, веря в свою счастливую звезду, взял
себе за правило на сон грядущий наугад раскрывать манускрипт и
читать вслух строчки две из любого места и с любой страницы.
Да нет, я не то чтобы принимал это всерьез. Просто такое
чтение стало для меня своего рода ритуалом. А чем черт не шутит!
Мне же это ничего не стоит.
Короче говоря, в четверг 17 мая сего года, после того как я
прочел вслух выбранный наугад ежевечерний пассаж из книга (к
сожалению, я не запомнил, какой именно, так как в тот момент не
ощутил ничего необычного и потому не придал этому значения), во
мне произошла перемена.
Но заметил я это, повторяю, не сразу. Вдруг, несколько минут
спустя, появилось какое-то пьянящее чувство легкости, бодрости во
всем теле. Я был приятно удивлен. Ведь обычно, уж не знаю почему,
я к вечеру буквально с ног валюсь от усталости...
Однако время было позднее, и мне ничего не оставалось, как
лечь в постель.
Развязывая галстук, я вспомнил, что забыл в кабинете книгу,
которую собирался почитать в постели, а именно "Мыс Матапан"
Рональда Сета, издание Гардзанти.
Подумал - и в ту же секунду очутился в соседней комнате.
Как я туда попал? Да, я отличаюсь рассеянностью, но не
заметить, как перешел из одной комнаты в другую, - это уж
слишком! Однако же так оно и было.
Сперва я не придал этому значения. Очень часто мои мысли
витают где-то очень далеко, и мне случается делать одно, а думать
совсем о другом.
Но странный феномен тотчас повторился, причем куда более
впечатляющим образом. Не найдя книги в кабинете, я вспомнил, что
оставил ее в редакции.
В мгновенье ока я очутился в редакции своей газеты на
Сольферино, 28. А еще точнее - на третьем этаже, в моем
собственном, погруженном во мрак кабинете.
Я зажег свет, поглядел на часы. Двадцать минут десятого.
Странно. Прежде чем развязать галстук, я снял часы. И прекрасно
помню, что они показывали девять часов восемнадцать минут.
Немыслимо, чтобы я смог добраться до работы всего за две минуты.
Вот именно. И каким образом я туда добрался? Совершенно не
помню. Не помню, как вышел из дому, не помню, как сел в машину,
как доехал, как поднялся в кабинет.
Что же такое происходит? Я вдруг почувствовал испарину. В
голове зародились самые страшные подозрения. Провалы памяти? Или
того хуже? Я слыхал, подобные симптомы бывают при воспалении или
опухоли мозга.
Потом мне вдруг пришла в голову совершенно нелепая, смешная,
безумная мысль, которая, однако, была хороша уже тем, что
исключала опасность болезни, и потому я сразу за нее ухватился.
Кроме того, она вроде бы все ставила на свои места.
А что, если из дома в редакцию меня перенесла
сверхъестественная сила? Что, если я случайно произнес нужную
формулу и приобрел волшебную способность безо всяких усилий
перемещаться в пространстве?
Детский лепет, идиотизм! Впрочем, почему бы не проверить? И
подумал: хочу домой!
Трудно выразить словами, что испытывает человек, когда
внезапно попадает из знакомого всем нам реального мира в
совершенно иную и таинственную сферу. Я был уже не просто
человек, а нечто большее: подобным могуществом еще никто и
никогда не обладал.
В мгновение ока я возвратился домой. Это доказывало, что я и
впрямь способен переноситься из одного места в другое с
быстротой, превосходящей скорость света. И никакое препятствие
мне помешать не в силах. Я могу перелетать из одной страны в
другую, проникать в самые потаенные и запретные уголки, в
бронированные помещения банков, в жилища сильных мира сего, в
будуары самых красивых женщин на свете.
Да неужели это правда? Что-то не верится. Не сон ли это?
Рассудок все еще сопротивлялся такой нелепице. Надо еще несколько
раз испытать судьбу. Я подумал: хочу очутиться в ванной. Готово.
Хочу на Соборную площадь. И я на Соборной площади. Хочу попасть в
Шанхай. И тут же оказался в Шанхае.
Передо мной простиралась длинная улица, по обе стороны
тянулись унылые бараки, воняло гниющими отбросами, солнце еще
только всходило.
Черт возьми, ведь я добрался сюда намного раньше, чем даже
успел загадать желание! Но потом вспомнил про разницу во времени.
Здесь уже рассветало, а в Милане еще не было десяти вечера.
По улице спешили толпы мужчин и женщин - все в одну сторону.
На меня начали оборачиваться. Конечно, мой вид здесь привлекал
внимание. Группка людей двинулась навстречу; они подозрительно
оглядывали меня с головы до ног, двое были в военной форме. Я
испугался и подумал: хочу домой, в Милан. И тотчас очутился у
себя дома.
Сердце готово было выскочить из груди, но я ликовал. Сколько
впереди заманчивых возможностей, приятных неожиданностей,
любовных приключений, блистательных успехов в свете!
Я подумал о своем журналистском ремесле. Куда до меня Стэнли
или старику Луиджи Бардзини, что там всякие радиофото и
телетайпы! Землетрясение в Колорадо? Пожалуйста - я уже тут как
тут со своим фотоаппаратом, минуя все полицейские заграждения.
Через десять минут я уже в редакции, пишу репортаж. Политический
кризис в Кремле? Хоп - и я, забившись с магнитофоном за шкаф,
записываю яростные тирады Хрущева. Скандал в доме Лиз Тейлор?
Достаточно одной мысли - и я у нее в спальне, за занавеской, со
своим кассетником. По сравнению с моей "Коррьере" даже "Нью-Йорк
таймс" будет выглядеть провинциальной газетенкой.
Подумал я и о богатстве. Конечно, я мог проникать в банки, в
ювелирные магазины, в подземные хранилища форта Нокс, мог уносить
миллиарды за миллиардами. Но эту мыслишку я тут же отбросил.
Стоят ли того миллиарды, чтобы ради них становиться вором, когда
и без того газета будет ценить каждую мою строчку на вес золота?
Мои пьесы станут приносить десятки миллионов. А живопись? Да
одной живописью я обеспечу себя на всю жизнь.
Вот любовь, страсти - другое дело... Теперь передо мной не
сможет устоять ни одна женщина, какой бы неприступной она ни
была. А почему бы сейчас же не попробовать? Я подумал: хочу
очутиться в постели с А. С. (имени не называю, все же я
джентльмен).
И, клянусь честью, я там очутился. Она спала, одна. В комнате
было темно, только сквозь ставни проникал слабый отблеск уличных
фонарей.
Но тут я спохватился: ведь я при полном параде, в ботинках и
все такое прочее. Представляете - в постели красивой женщины в
ботинках! И сразу осознал все безрассудство своего поступка.
В это мгновение прелестная нимфа повернулась на другой бок,
задела меня и проснулась. Увидев меня, отчаянно завизжала. Я
срочно подумал: домой - и мигом улетел.
Вот тут-то, в умиротворяющей тишине своих стен, я наконец
постиг опасность положения. Если кто узнает о моих титанических
способностях, мне несдобровать. Подумать только, какой ужас
охватит глав государств, магнатов, военачальников? Знать, что в
любую минуту я могу напасть на них сзади с кинжалом и никакая
охрана не поможет! Да уж, стоит им пронюхать, и за мою жизнь
никто ломаного гроша не даст.
Почти две недели я не повторяю своих экспериментов. Веду
обычный образ жизни, работаю, но нет мне больше покоя. Меня мучит
мысль: смогу ли я устоять, не обнаружить свое тайное могущество?
Не поддамся ли соблазну отправиться в кругосветное путешествие?
Не выдам ли себя как-нибудь?
Чем больше я размышляю, тем более проблематичными
представляются мои шансы в отношении слабого пола. Допустим, та
или иная красотка вдруг обнаружит меня у себя в постели или в
ванной, но почему она непременно должна мне уступить? Скорее
всего, поднимет дикий крик, начнет звать на помощь, и мне ничего
не останется, как сматывать удочки.
Что же до успехов на журналистской ниве, то они вряд ли
окажутся стабильны. После первых сенсационных репортажей
наверняка начнется паника, всякие расследования, о моем появлении
в любой точке земного шара сразу же станет известно, ведь я не
могу остаться неузнанным. И тогда прости-прощай, Дино Буццати.
Пуля в затылок или цианистый калий в чашке чая - таков будет
бесславный конец.
Вот я и спрашиваю себя: что стоят в такой ситуации преданность
своей газете, профессии, жажда славы, когда я рискую поплатиться
собственной шкурой? Если я расскажу все главному, он, конечно,
будет меня беречь, постарается, чтоб никто ни о чем не догадался.
Но не зря говорят: подставь палец - тебе всю руку отхватят. В
один прекрасный день он ради нашей газеты подвергнет меня какому-
нибудь рискованному испытанию, а я не смогу уклониться. В конце
концов так и буду сновать между мысом Канаверал, Ораном, Москвой,
Пекином и Букингемским дворцом. Пока не подкараулят...
Нет, чрезмерное могущество - все равно что никакое: слишком
опасно им пользоваться. Итак, я обладаю огромным богатством, но,
увы, не могу потратить ни гроша. Если, конечно, мне жизнь
дорога...
Уж лучше сиди себе тихонько: никого не трогай, не нарушай сон
красавиц, оставь в покое сильных мира сего, не суй нос в чужие
дела, притворись, будто ничего не было.
Прости меня, дорогой главный. Но я все-таки тебе не доверяю.
