Перевод Н. Аросевой
...Что я против Него имею? Я вам скажу прямо, сосед:
против Его учения я не имею ничего. Нет. Как-то слушал я
Его проповедь и, знаете, чуть не стал Его учеником.
Вернулся я тогда домой и говорю двоюродному брату,
седельщику: надо бы тебе Его послушать; Он, знаешь ли,
по-своему пророк. Красиво говорит, что верно, то верно; так
за душу и берет. У меня тогда в глазах слезы стояли, и
больше всего мне хотелось закрыть свою лавочку и идти за
Ним, чтобы никогда уже не терять из виду. "Раздай все, что
имеешь, - говорил Он, - и следуй за мной. Люби ближнего
своего, помогай бедным и прощай тем, кто тебя обидел", и все
такое прочее. Я простой хлебопек, но когда я слушал Его,
то, скажу вам, родилась во мне удивительная радость и боль,
- не знаю, как это объяснить: тяжесть такая, что хоть
опускайся на колени и плачь, - и при этом так чудно и легко,
словно все с меня спадает, понимаете, все заботы, вся злоба.
Я тогда так и сказал двоюродному брату - эх, ты, лопух, хоть
бы постыдился, все сквернословишь, все считаешь, кто и
сколько тебе должен, и сколько тебе надо платить: десятину,
налоги, проценты; роздал бы ты лучше бедным все свое добро,
бросил бы жену, детей, да и пошел бы за Ним...
А за то, что Он исцеляет недужных и безумных, за это я
тоже Его не упрекну. Правда, какая-то странная и
неестественная сила у Него; но ведь всем известно, что наши
лекари - шарлатаны, да и римские ничуть не лучше наших;
денежки брать, это они умеют, а позовите их к умирающему -
только плечами пожмут да скажут, что надо было звать раньше.
Раньше! Моя покойница жена два года страдала кровотечением;
уж я водил-водил ее по докторам; вы и представить себе не
можете, сколько денег выбросил, а так никто и не помог. Вот
если б Он тогда ходил по городам, пал бы я перед Ним на
колени и сказал бы: Господи, исцели эту женщину! И она
дотронулась бы до Его одежды - и поправилась бы. Бедняжка
такого натерпелась, что и не расскажешь... Нет, это хорошо,
что Он исцеляет больных. Ну, конечно, лекаришки шумят,
обман, мол, это и мошенничество, надо бы запретить Ему и все
такое прочее; да что вы хотите, тут столкнулись разные
интересы. Кто хочет помогать людям и спасать мир, тот
всегда натыкается на чей-нибудь интерес; на всех не угодишь,
без этого не обходится. Вот я и говорю - пусть себе
исцеляет, пусть даже воскрешает мертвых, но то, что Он
сделал с пятью хлебами - это уж нехорошо. Как хлебопек,
скажу вам - большая это была несправедливость по отношению к
хлебопекам.
Вы не слыхали об этих пяти хлебах? Странно; все
хлебопеки из себя выходят от этой истории. А было, говорят,
так: пришла к Нему большая толпа в пустынное место, и Он
исцелял больных. А как подошло к вечеру, приблизились к
нему ученики Его, говоря: "Пусто место сие, и время
позднее. Отпусти людей, пусть вернутся в города свои, купят
себе пищи". Он тогда им и говорит: "Им нет нужды уходить,
дайте вы им есть". А они Ему: "Нет у нас здесь ничего,
кроме пяти хлебов и двух рыб". Тогда Он сказал: "Принесите
же мне сюда". И, велев людям сесть на траву и взяв те пять
хлебов и две рыбы, взглянул на небо, благословил их и,
отламывая, стал давать хлеб ученикам, а они - людям. И ели
все и насытились. И собрали после этого крошек - двенадцать
корзин полных. А тех, которые ели, было около пяти тысяч
мужей, не считая детей и женщин.
Согласитесь, сосед, ни одному хлебопеку не придется
этакое по вкусу, да и с какой стати? Если это войдет в
привычку, чтобы каждый мог насытить пять тысяч людей пятью
хлебами и двумя рыбками - тогда хлебопекам по миру идти, что
ли? Ну, рыбы - ладно; сами по себе в воде водятся, и их
может ловить всякий сколько захочет. А хлебопек должен по
дорогой цене муку покупать и дрова, нанимать помощника и
платить ему; надо содержать лавку, надо платить налоги и
мало ли что еще, так что в конце концов он рад бывает, если
останется хоть какой-нибудь грош на жизнь, лишь бы не
побираться. А Этот - Этот только взглянет на небо, и уже у
Него достаточно хлеба, чтобы накормить пять или сколько там
тысяч человек! Мука Ему ничего не стоит, и дрова не надо
невесть откуда возить, и никаких расходов, никаких трудов -
конечно, эдак можно и задаром хлеб раздавать, правда? И Он
не смотрит, что из-за этого окрестные хлебопеки теряют
честно заработанные деньги! Нет, скажу я вам, это -
неравная конкуренция, и надо бы это запретить Пусть тогда
платит налоги, как мы, если вздумал заниматься
хлебопечением! На нас уже наседают люди, говорят: как же
так, экие безбожные деньги вы просите за паршивый хлебец!
Даром надо хлеб раздавать, как Он, да какой еще хлебушек-то
у Него - белый, пышный, ароматный, пальчики оближешь! Нам
уже пришлось снизить цены на булочные изделия; честное
слово, продаем ниже себестоимости, лишь бы не закрывать
торговли; но до чего мы этак докатимся - вот над чем ломают
себе голову хлебопеки! А в другом месте, говорят, Он
насытил четыре тысячи мужей, не считая детей и женщин, семью
хлебами и несколькими рыбами, но там собрали только четыре
корзины крошек; верно, и у Него хуже дело пошло, но нас,
хлебопеков, Он разорит начисто. И я говорю вам: это Он
делает только из вражды к нам, хлебопекам. Рыбные торговцы
тоже кричат, - ну, эти уж и не знают, что запрашивать за
свою рыбу; рыбная ловля далеко не столь почетное ремесло,
как хлебопечение.
Послушайте, сосед: я старый человек и одинок на этом
свете; нет у меня ни жены, ни детей, много ли мне нужно.
Вот на днях только предлагал я своему помощнику - пусть
берет мою пекарню себе на шею. Так что тут дело не в
корысти; честное слово, я предпочел бы раздать свое скромное
имущество и пойти за Ним, чтобы проповедовать любовь к
ближнему и делать все то, что Он велит. Но раз я вижу, как
Он враждебно относится к нам, хлебопекам, то и скажу: "Нет,
нет! Я, как хлебопек, вижу - никакое это не спасение мира,
а просто разорение для нашего брата. Мне очень жаль, но я
этого не позволю. Никак нельзя".
Конечно, мы подали на Него жалобу Ананию и наместнику -
зачем нарушает цеховой устав и бунтует людей. Но вам самому
известно, какая волокита в этих канцеляриях. Вы меня
знаете, сосед; я человек мирный и ни с кем не ищу ссоры. Но
если Он явится в Иерусалим, я стану посреди улицы и буду
кричать: "Распните его! Распните его!"