Агата Кристи



               Украденный миллион



                         Перевод И. Сычевой и А. Лаврина







   - О, Господи, сколько раз за последнее время сообщают о

похищениях облигаций! - заметил я однажды утром, откладывая

газету. - Пуаро, давай забудем на время о науке

расследования и займемся самим преступлением.

   - Mon ami (1), ты как раз - как это у вас называется? -

напал на золотую жилу. Вот, взгляни на это последнее

сообщение. Облигации Либерти стоимостью в миллион долларов,

которые Лондонский и Шотландский банк послал в Нью-Йорк,

исчезли на борту "Олимпии" самым удивительным образом. Ах,

если бы не морская болезнь, - пробормотал мечтательно.

Пуаро, - я бы с восторгом отправился в путешествие на одном

из этих огромных лайнеров.

   - Конечно, - воскликнул я с воодушевлением, - некоторые

из них настоящие дворцы с бассейнами, гостиными,

ресторанами, пальмовыми оранжереями, - так что даже трудно

поверить, что ты находишься в море.

   - Что касается меня, то я всегда знаю, что нахожусь в

море, - печально сказал Пуаро. - Все эти безделушки, о

которых ты говоришь, мне нисколько не интересны. Но

представь себе, сколько гениев инкогнито путешествуют в этих

плавучих дворцах, сколько аристократов преступного мира

можно там встретить!

   Я рассмеялся.

   - Так вот что ты задумал! Ты хочешь сразиться с

человеком, укравшим облигации Либерти.

   Наш разговор прервала хозяйка.

   - Мистер Пуаро, вас хочет видеть дама.

   Она подала визитную карточку, на которой значилось:



                  "Мисс Эсме Фаркуар".



   Пуаро нырнул под стол и аккуратно положил в корзину для

бумаг валявшейся на полу обрывок. После этого он жестом

попросил хозяйку принять даму.

   Через минуту в гостиной появилась очаровательная девушка

лет двадцати пяти, изысканно одетая и сдержанная в

движениях. Меня поразили ее большие карие глаза и

безупречная фигура.

   - Не угодно ли присесть, мадемуазель, - предложил Пуаро.

- Это мой друг, капитан Гастингс, который помогает мне в

решении мелких проблем.

   - Боюсь, мсье Пуаро, что проблема, с которой я пришла,

очень большая, - сказала девушка, очаровательно поклонившись

мне и усаживаясь в кресло. - Наверно, вы уже читали об этом

в газетах. Я имею в виду "Олимпию" и облигации Либерти.

   Наверно, она заметила мелькнувшее на лице Пуаро

изумление, потому что быстро добавила:

   - Вы, конечно, спросите, что связывает меня с таким

серьезным заведением, как Лондонский и Шотландский банк. С

одной стороны, ничего, с другой стороны, все. Я обручена с

Филипом Риджвеем.

   - А! Мистер Риджвей...

   - Да, он отвечал за облигации, когда их украли. Конечно,

сам он невиновен в пропаже, но это его ошибка. Он ужасно

расстроен. Его дядя уверен, что Филип проговорился кому-то

на пароходе, что везет облигации. Боюсь, что его карьере

пришел конец.

   - А кто его дядя?

   - Его зовут мистер Вавасур, он один из генеральных

директоров банка.

   - Мисс Фаркуар, расскажите мне все подробнее.

   - Хорошо. Вы знаете, что банк хотел увеличить свои

кредиты в Америке и для этого решил выпустить облигации

Либерти более чем на миллион долларов. Мистер Вавасур

выбрал для поездки своего племянника. Филип много лет

занимает место поверенного в банке и хорошо знаком со всеми

операциями банка в Нью-Йорке. "Олимпия" отплыла из

Ливерпуля двадцать третьего, а облигации были переданы

Филипу утром перед отплытием генеральными директорами банка

мистером Вавасуром и мистером Шоу. Облигации пересчитали в

присутствии Филипа, сложили в пакет, опечатали и сразу же

заперли в саквояж.

   - Саквояж был с обычным замком?

   - Нет, мистер Шоу настоял, чтобы был поставлен

специальный замок Хаббсов. Как я уже сказала, Филип уложил

пакет на дно саквояжа. Пакет выкрали за несколько часов до

прибытия парохода в Нью-Йорк. Сразу же провели самый

тщательный обыск всего парохода, но безрезультатно.

Облигации будто в воздухе растворились.

   Пуаро сделал гримасу:

   - Но они все же не растворились, потому что были

распроданы мелкими порциями буквально через полчаса после

прибытия "Олимпии"! Что ж, теперь мне нужно повидаться с

мистером Риджвеем.

   - Я как раз собиралась предложить вам позавтракать со

мной в "Чеширском сыре". Там будет и Филип. Правда, он не

знает, что я обратилась за помощью к вам.

   Мы сразу же согласились и отправились в ресторан на

такси. Мистер Филип был уже там и весьма удивился, увидев

свою невесту в обществе двух незнакомых мужчин. Он оказался

приятным молодым человеком, высоким и опрятным, с висками,

тронутыми сединой, хотя на вид ему было не больше тридцати.

   Мисс Фаркуар подошла к нему и положила руку на плечо.

   - Извини меня, Филип, что я пригласила этих джентльменов,

не посоветовавшись с тобой. Позволь представить тебе мсье

Эркюля Пуаро. о котором ты, наверно, много слышал, и его

друга, капитана Гастингса.

   Риджвей был потрясен.

   - Конечно, я слышал о вас, мсье Пуаро! - воскликнул он,

пожимая руку великому сыщику. - Но мне и в голову не могло

прийти, что Эсме решит посоветоваться с вами о моем... о

нашем несчастье.

   - Я боялась, Филип, что ты не позволишь мне сделать это,

- кротко сказала мисс Фаркуар.

   - И потому решила себя обезопасить, - заметил Риджвей с

улыбкой. - Надеюсь, мсье Пуаро, вам удастся пролить свет на

эту невероятную загадку. Я просто потерял голову от

волнений и тревог.

   И в самом деле, лицо его было измученным и осунувшимся.

   - Хорошо, - сказал Пуаро, - давайте позавтракаем и вместе

обсудим это дело. Я хочу услышать всю историю от самого

мистера Риджвея.

   Пока воздавали должное великолепному бифштексу и пудингу,

Филип Риджвей изложил обстоятельства исчезновения облигаций.

Его рассказ полностью совпадал с тем, что мы уже услышали от

мисс Фаркуар. Когда он кончил, Пуаро задал вопрос:

   - Мистер Риджвей, а как вы узнали, что облигации

похищены?

   Риджвей горько рассмеялся.

   - Это сразу бросилось в глаза, мсье Пуаро. Мой саквояж в

каюте наполовину торчал из-под полки. Он был весь исцарапан

и изрезан там, где пытались взломать замок.

   - Но, насколько я понял, он был открыт ключом?

   - Совершенно верно. Вору не удалось взломать замок, но в

конце концов он каким- то образом сумел его открыть.

   - Любопытно, - сказал Пуаро. В глазах его появился

хорошо знакомый мне зеленоватый свет. - Очень любопытно!

Сначала тратится масса времени, чтобы взломать замок, а

потом - sapristi! (2) - взломщик вдруг обнаруживает, что у

него есть ключ. А ведь каждый хаббсовский замок уникален!

   - Именно поэтому у вора не могло быть ключа!

   - Вы в этом убеждены?

   - Клянусь честью! Кроме того, если есть ключ, зачем

тратить время на взлом замка, взломать который просто

невозможно.



   - Ага! Если мы найдем разгадку, то именно благодаря

этому удивительному факту. Прошу не обижаться на мой

вопрос: вы абсолютно уверены, что не оставляли саквояж

открытым?

   Филип Риджвей лишь взглянул на Пуаро, и тот сделал

извинительный жест.

   - Да-да, я вам верю, хотя такие вещи и случаются иногда.

Значит, облигации были украдены не из-за вашей оплошности.

Но что же потом сделал с ними вор? Как он ухитрился сойти с

ними на берег?

   - В том-то и дело! - вскричал Риджвей. - О краже было

сообщено таможенникам, и каждую живую душу, покидавшую

корабль, буквально прочесали.

   - А облигации, я полагаю, были в большом пакете?

   - Конечно. Их вряд ли спрятали на пароходе - безусловно,

их не спрятали, потому что буквально через полчаса после

прибытия "Олимпии" их начали распродавать мелкими партиями.

Я еще не успел послать телеграмму в Лондон, чтобы мне

сообщили номера облигаций, когда их уже продали. Один

маклер даже уверял меня, что купил несколько облигаций до

прибытия "Олимпии".

   - А не проходил ли мимо парохода быстроходный катер?

   - Только служебный и после тревоги, когда все уже были

настороже. Я сам следил, чтобы их не могли передать таким

образом. Боже мой, мсье Пуаро, это сводит меня с ума! Люди

начинают говорить, что я украл их сам.

   - Но ведь вас тоже осматривали, когда вы сходили на

берег? - деликатно спросил Пуаро.

   - Да, конечно. - Молодой человек смотрел на Пуаро

озадаченно.

   - Я вижу, что вы не уловили моей мысли, - сказал Пуаро,

загадочно улыбаясь. - А теперь я хотел бы произвести

некоторые расследования в банке.

   Риджвей достал визитную карточку и написал на ней

несколько слов.

   - Покажите это, и мой дядя примет нас немедленно. Пуаро

поблагодарил его, попрощался с мисс Фаркуар, и мы

отправились на Треднидл-стрит, где размещался Лондонский и

Шотландский банк. Мы предъявили карточку Риджвея, и клерк

провел нас через лабиринт конторок и столов в маленький

кабинет на первом этаже, где нас приняли оба генеральных

директора. Это были важные господа, поседевшие на службе в

банке. Мистер Вавасур носил короткую седую бородку, а

мистер Шоу был гладко выбрит.

   - Насколько я понимаю, вы занимаетесь исключительно

частным сыском, - сказал мистер Вавасур. - А мы полностью

положились на Скотланд-Ярд. Этим делом занимается инспектор

Мак Нейл, по-моему, очень способный следователь.

   - Нисколько не сомневаюсь, - вежливо ответил Пуаро. -

Разрешите мне задать несколько вопросов по делу вашего

племянника. Во-первых, относительно замка. Кто его

заказывал Хаббсам?

   - Я заказал его лично, - сказал мистер Шоу. - Это дело я

не доверил бы ни одному клерку. Что же касается ключа, то

один ключ был у мистера Риджвея и по одному ключу у меня и

мистера Вавасура.

   - И ни один клерк не имел к ним доступа?

   Мистер Шоу вопросительно взглянул на мистера Вавасура.

   - Думаю, не ошибусь, сказав, что ключи все время

оставались в сейфе, куда мы положили их двадцать третьего

числа, - сказал мистер Вавасур. - К сожалению, мой коллега

заболел две недели назад - как раз в день отъезда Филипа - и

только недавно поправился.

   - Тяжелый бронхит не шутка для человека моего возраста, -

сказал мистер Шоу печально. - Боюсь, мистер Вавасур слишком

устал от тяжелой работы в одиночку, да еще эта история с

облигациями...

   Пуаро задал еще несколько вопросов. Я понял, что он

очень старался выяснить степень близости между дядей и

племянником. Ответы мистера Вавасура были краткими и

точными. Его племянник был доверенным служащим банка, он не

имел долгов или денежных затруднений. Он и в прошлом

исполнял подобные поручения. Наконец мы вежливо

распрощались.

   - Я разочарован, - сказал Пуаро, когда мы оказались на

улице.

   - Вы надеялись узнать больше? Они такие занудные

старики.

   - Меня разочаровало не их занудство, мой друг, поскольку

я вовсе не ждал, что управляющий банком окажется

"проницательным финансистом с орлиным взором", как пишут в

твоих любимых романах. Нет, я разочарован тем, что дело

оказалось слишком простым.

   - Простым?

   - Да. А разве ты другого мнения?

   - Так, значит, ты знаешь, кто украл облигации?

   - Знаю.

   - Но тогда... мы должны...

   - Не торопись, Гастингс. В настоящее время я не намерен

ничего предпринимать.

   - Но почему? Чего ты ждешь?

   - Я жду "Олимпию". Она прибывает из Нью-Йорка во

вторник.

   - А вдруг похититель за это время скроется? Ну, скажем,

где-нибудь на острове в южных морях, где его нельзя отдать в

руки правосудия.

   - Нет, мой друг, жизнь на острове не для него. А жду я

потому, что для Эркюля Пуаро это дело совершенно ясное, но

для пользы других, не столь одаренных Богом, например, для

инспектора Мак Нейла, необходимо сделать еще кое-какие

расследования для подтверждения фактов. Надо

снисходительнее относиться к тем, кто не столь одарен, как

ты.

   - Черт побери, Пуаро! Я бы дорого заплатил, чтобы

посмотреть, как ты окажешься в дураках хотя бы один раз! Ты

дьявольски самоуверен!

   - Не выходи из себя, Гастингс. По правде говоря, я

замечаю, что временами ты начинаешь меня ненавидеть. Бот

она, плата за величие!

   Маленький человек выпятил грудь и вздохнул так комично,

что я рассмеялся.

   Во вторник мы мчались в Ливерпуль в вагоне первого

класса. Пуаро упрямо отказывался просветить меня насчет

своих предположений. Он лишь демонстрировал удивление, что

я еще не додумался до разгадки сам. Спорить с ним было ниже

моего достоинства, и мне пришлось скрывать свое любопытство

за видимым безразличием.

   Как только мы появились на причале, где стоял

трансатлантический лайнер, Пуаро стал энергичным и

подтянутым. Все наши действия свелись к тому, что мы по

очереди расспросили четырех стюардов о друге Пуаро, который

плыл на этом пароходе в Нью-Йорк прошлым рейсом.

   - Пожилой джентльмен в очках, - услышали мы. - Полный

инвалид, едва смог выйти из своей каюты.

   Описание пожилого джентльмена полностью совпадало с

внешностью мистера Вентнора, который занимал каюту 24,

находившуюся рядом с каютой Филипа Риджвея. Хотя я и не мог

понять, как Пуаро догадался о существовании мистера Вентнора

и о его внешности, я сильно возбудился.

   - Скажите мне, - обратился я к стюарду, - не сошел ли

этот джентльмен первым по прибытии в Нью-Йорк?

   Стюард покачал головой.

   - Нет, сэр, напротив, он сошел одним из последних. Я был

разочарован, но увидел, что Пуаро посмеивается надо мной.

Он поблагодарил стюарда, вручил ему банкноту, и мы

отправились назад.

   - Все очень хорошо, - заметил я горячо, - но этот

последний ответ начисто разрушил твою теорию! Улыбайся

теперь сколько хочешь!

   - Ты, Гастингс, опять ничего не понял. Наоборот, этот

последний ответ будет краеугольным камнем моей теории.

   Когда наш поезд уже набрал ход, Пуаро несколько минут

сосредоточенно что-то писал, а потом запечатал написанное в

конверт.

   - Это для нашего славного инспектора Мак Нейла.

   Прибыв в Лондон, мы отправили конверт в Скотланд-Ярд, а

затем отправились в ресторан "Рандеву", куда я по телефону

пригласил мисс Эсме отобедать с нами.

   - А как же Риджвей? - спросил Пуаро, сверкнув глазами.

   - Но разве теперь подозрение не падает только на него

одного?

   - Гастингс, ты привыкаешь мыслить нелогично. Конечно,

если бы вором оказался Риджвей, это дело было бы эффектным,

правда, не для мисс Фаркуар. Ну, а теперь давай рассмотрим

все подробно. Я вижу, ты сгораешь от любопытства. Итак,

запечатанный сверток исчез из закрытого саквояжа и

растворился в воздухе. Мы отбросим гипотезу о растворении в

воздухе, поскольку она не согласуется с данными современной

науки. Нет сомнений, что сверток нельзя было пронести на

берег...

   - Да, но мы знаем...

   - Ты, Гастингс, может быть, и знаешь, а я нет. Я

придерживаюсь простого мнения: все, что невозможно, -

невозможно. Остаются два варианта: сверток был спрятан на

корабле, что сделать довольно трудно, или же был выброшен за

борт.

   - А! С привязанным к нему поплавком!

   - Без всякого поплавка.

   Я взглянул на Пуаро с удивлением.

   - Но, если облигации были выброшены за борт и утонули,

каким образом их продавали потом в Нью-Йорке?

   - Восхищаюсь твоей логикой, Гастингс. Облигации были

проданы в Нью-Йорке, а значит, их не выбросили за борт. Ты

понимаешь, куда это нас ведет?

   - Туда, откуда мы начали.

   - Отнюдь. Если сверток выброшен за борт, а облигации

проданы в Нью-Йорке, значит, облигаций не было в пакете.

Разве есть какие-то доказательства, что в запечатанном

пакете были именно облигации? Напомню, что мистер Риджвей

ни разу не вскрывал пакет с момента получения его в Лондоне.

   - Да, это так, но тогда...

   Пуаро нетерпеливо взмахнул рукой.

   - Позволь мне продолжать. В последний раз облигации

видели в кабинете Лондонского и Шотландского банка утром

двадцать третьего. Затем они появились в поле зрения в

Нью-Йорке, через полчаса после прибытия "Олимпии", а один

маклер даже утверждает, что чуть раньше прибытия корабля. А

если предположить, что их вообще не было на "Олимпии"? Есть

ли еще способ, которым они могли попасть в Нью-Йорк? Да,

есть. "Джайгентик" отплывает из Саутгемптона в тот же день,

что и "Олимпия", но скорость у него больше. Если послать

облигации с "Джайгентиком", то они прибудут за день до

"Олимпии". Вот и вся разгадка. Запечатанный конверт был

лишь подделкой, и сделана она была в самом банке. Сделать

второй пакет и подменить первый могли трое - Риджвей или

один из директоров. Затем облигации были посланы партнеру в

Нью-Йорке с указанием продать их, как только "Олимпия"

прибудет в порт. При этом кто-то должен был инсценировать

ограбление на "Олимпии".

   - Но зачем?

   - Если Риджвей вскрывает пакет и не находит облигаций,

подозрение автоматически падает на Лондон. Человек, который

плыл в соседней с Риджвеем каюте, сделал вид, что взламывает

замок, хотя на самом деле открыл его запасным ключом и

выбросил пакет за борт. Он подождал, пока все сойдут с

корабля, чтобы покинуть "Олимпию" последним, поскольку не

хотел быть замеченным Риджвеем. Он сошел на берег в Нью-

Йорке и вернулся назад первым же пароходом.

   - Но кто это был?

   - Человек, который имел запасной ключ, человек, который

заказал замок, человек, который не был тяжело болен

бронхитом в своем загородном доме, "занудный" старик мистер

Шоу! Иногда, мой друг, преступники встречаются и в самых

высоких сферах. А, вот мы и прибыли, Здравствуйте,

мадемуазель Фаркуар! Вы позволите? - И сияющий Пуаро

расцеловал потрясенную девушку в обе щеки.



----------------------------------------------------------



   1) - Мой друг (фр.).

   2) - Черт возьми!