Роджер Желязны Коллекционный жар - Что ты здесь делаешь, человек? - Это длинная история. - Прекрасно, я люблю длинные истории. Садись и рассказывай. Нет - только не на меня! - Извини. Так вот, я здесь из-за своего дядюшки - он сказочно богатый. - Погоди. Что означает "богатый"? - Ну, очень состоятельный - Хм-м? А состоятельный? - Ну, у него куча денег. - Что такое "деньги"? - Ты, кажется, хотел услышать мою историю? - Да, но я хотел бы понимать, что ты говоришь. - Извини, булыжник, но я и сам тут не все понимаю. - Меня зовут Камень. - Ладно, пускай будет Камень. Предполагалось, что мой дядюшка, весьма весомый в обществе человек, пошлет меня учиться в Космическую Академию, но он этого не сделал. Ему больше по вкусу гуманитарное образование. И он отправил меня в университет, в эту допотопную альма-матер, изучать негуманоидные цивилизации. Улавливаешь мою мысль? - Не совсем, но, чтобы оценить, не обязательно понимать. - Вот и я говорю то же самое. Мне никогда не понять дядю Сиднея, но я вполне оценил его возмутительные вкусы, сорочьи наклонности и страсть вечно вмешиваться в чужие дела. До того оценил, что даже тошно от этого. А больше мне ничего не остается. Дядюшка - плотоядный идол всего нашего семейства и обожает настаивать на своем. К несчастью, он еще и единственный денежный мешок в нашей семье, а отсюда следует так же неукоснительно, как икс за четом, что он настаивает на своем всегда, во всех случаях, без исключения. - Эти ваши деньги, как видно, очень важное вещество? - Настолько важное, что загнало меня за десять тысяч световых лет на безымянную планету... кстати, я как раз подобрал для нее имя. Сквернида. - Затт невысокого полета - жадина из жадин. Потому-то у него и полет невысок... - Да, я заметил. Хотя ведь затт - это какой-то мох, так ведь? - Так. - Отлично, значит, с упаковкой будет проще. - Что такое "упаковка"? - Это когда что-нибудь кладут в ящик, чтобы переправить куда-нибудь в другое место. - То есть передвинуть? - Примерно. - А что ты собираешься упаковывать? - Тебя, Камень. - Но я не из тех, которые скользят. - Послушай, мои дядюшка коллекционирует камни, понял? А вы тут - разумные минералы, единственные на всю Галактику. И притом, ты - самый большой, другого такой величины я еще не встречал. Улавливаешь мою мысль? - Да. Но я никуда не хочу перемещаться. - А почему? Ты будешь самым главным в дядюшкиной коллекции. Вроде как в стране слепых и кривой - король... да простится мне столь вольное сравнение! - Пожалуйста, не надо сравнений. Это звучит отвратительно. А откуда ваш дядюшка узнал про нашу планету? - Один мой наставник вычитал про нее в бортовом журнале старинного космического корабля. Наставник, видишь ли, собирал коллекцию старых бортжурналов. А журнал этот вел некий капитан Фэйрхилл, он совершил тут у вас посадку несколько веков назад и подолгу беседовал с вашим братом. - Как же, как же, славный ворчун Фэйрхилл! Что-то он поделывает? Передай ему привет и... - Он умер - Что ты сказал? - Умер. Скончался. Загнулся. Вздиблился. - Да неужели?! Когда же это случилось? Я уверен, это было прекрасное зрелище, просто великолепное... - Право, не знаю. Но я сообщил о вас дядюшке, и он решил, что ты ему необходим. Поэтому я и прилетел. Он послал меня за тобой. - Это очень лестно, но я никак не могу с тобой полететь. Мне уже скоро наступит срок диблиться... - Знаю, я все прочитал про дибление в журнале капитана Фэйрхилла, только дяде Сиднею не показал. Загодя выдрал эти страницы. Пускай он будет поблизости, когда ты вздиблишься. Тогда я получу в наследство его деньги и уж сумею щедро вознаградить себя за то, что не попал в Космическою Академию. Во-первых, заделаюсь горьким пьяницей; во-вторых, стану распутничать вовсю,.. а может, что- то другое в этом роде. - Но я хочу диблиться здесь, среди всего, с чем я нераздельно сросся! - Вот лом. Я тебя от всего этого отделю. - Только попробуй, я сию же минуту вздиблюсь. - Ну уж нет. Прежде чем завести этот разговор, я высчитал твою массу. В земных условиях пройдет по меньшей мере восемь месяцев, пока ты достигнешь требуемой для дибления величины. - Да, верно... я хотел тебя обмануть. Но неужели ты не знаешь жалости? Я провел здесь столько веков с тех пор, как был совсем маленьким камешком. Здесь жили мои предки. Я так старательно собирал свою коллекцию атомов: ни у кого в окрестностях нет лучшей молекулярной структуры. И вот, вдруг... вырвать меня отсюда, когда вот-вот настанет время диблиться... с твоей стороны это просто бескаменно! - Все не так уж страшно. Уверяю тебя, на Земле ты сможешь пополнить свою коллекцию самыми прекрасными атомами. И ты увидишь такие места, где еще не бывал ни один камень с твоей планеты. - Слабое утешение. Я хочу, чтобы мои друзья видели, как я диблюсь. - Боюсь, что об этом не может быть и речи. - Ты очень жестокий человек. Надеюсь, ты будешь поблизости, когда я вздиблюсь. - Когда настанет час этого события, уж я постараюсь оказаться подальше, ведь впереди у меня шикарные кутежи. На Скверниде сила тяжести гораздо меньше земной, так что Камень без труда удалось покатить к планетоходу, упаковать и с помощью лебедки водворить внутрь, по соседству с атомным двигателем. Но планетолет был легким, спортивным; чтобы приспособить его для скоростных пробегов, владелец снял часть защитной брони; вот почему Камень вдруг ощутил жар вулканического опьянения, почти мгновенно прибавил к своей коллекции самые что ни на есть отборные образчики атомов - и тут же вздиблился. Огромным грибом он взметнулся ввысь, а потом мощными волнами разнесся над равнинами Скверниды. Несколько юных Камней низринулись с пыльных небес, отчаянным воплем на общей всем в этих краях волне, возвещая о муках своего рождения. - Вздиблился, - промолвил сквозь треск разрядов один из соседей, - даже раньше, чем я думал. А каким жаром обдает - одно удовольствие. - Великолепное дибление, - согласился второй. - Что ж, если ты усердный собиратель, твои труды всегда увенчаются успехом.