О`Генри

                     Октябрь и Июнь


Файл с книжной полки Несененко Алексея


     Перевод Зин. Львовского
     (Sixes And Sevens), Рассказы.
     Издательство "Мысль" Ленинград, 1925г.



     Капитан  мрачно посмотрел на свою шпагу,  висевшую на стене. В  стоящем
рядом шкафу висел его запачканный мундир, потемневший и потертый от погоды и
долгой службы. Казалось,  что так  много-много  времени прошло  с  той  поры
военных тревог...

     Ветеран  тяжелых  времен,  пережитых  родиной,  он теперь силой женских
ласковых глаз и улыбающихся губ был обречен на постыдную сдачу. Сидя в своей
тихой комнате, он держал в руке письмо, которое только что получил от нее,-
письмо,  вызвавшее  на  лице  его  мрачное  выражение. Он  перечел фатальные
строки, разрушившие его надежды:
     "Отклоняя честь, которую вы оказали мне,  предложив быть вашей женой, я
чувствую,  что должна высказаться откровенно. Причины  - большая разница  в
наших годах. Вы мне очень, очень нравитесь, но  я уверена,  что  брак наш не
был бы счастливым. Мне тяжело касаться этого, но  я  надеюсь, что вы оцените
прямоту, с которой я вам называю настоящую причину моего отказа".
     Капитан вздохнул и подпер голову рукой. Правда, между  ними -  большая
разница  в  летах. Но  он  был крепок и  вынослив. У него  были  положение и
богатство.  Неужели  же  его  любовь, его нежные  заботы,  те  преимущества,
которые он может дать ей, не заставят ее забыть о разнице лет?
     Кроме того, он был почти уверен, что она любит его...

     Капитан был человеком быстрых действий. В бою он отличался решимостью и
энергией. Он отправится к ней и будет  лично защищать свое дело!  Возраст -
разве он может стать между ним и любимой женщиной?
     Через  два  часа  он  стоял  в легком  походном  снаряжении, готовый  к
Величайшему бою. Он сел  в поезд, идущий в старый  южный  город Тенесси, где
она жила.
     Теодора   Диминг  сидела  на  ступенях  красивого  дома  с  портиком  и
наслаждалась летними сумерками, когда капитан вошел в калитку и направился к
ней по  усыпанной песком дорожке.  Она  встретила его улыбкой, в которой  не
было смущения. Когда капитан стоял ступенькой ниже ее, разница в возрасте не
была так заметна.
     Он был высокого роста, стройный, загорелый, с ясными глазами.
     Она находилась в расцвете жественности.
     - Я  не ожидала вас,- сказала  Теодора:-  но  раз  вы тут, то можете
присесть на ступеньку. Разве вы не получили моего письма?
     - Получил,- ответил капитан:- потому-то  и приехал! Послушайте, Тео,
обдумайте,  пожалуйста еще раз ваш ответ. Теодора ласково улыбнулась ему. Он
выглядел хорошо для своего возраста. Она искренно любила  его силу, здоровый
вид, мужество. Может-быть, если бы...
     -  Нет,  нет,- сказала она, решительно покачав  головой:- об этом не
может быть  и речи. Вы мне ужасно нравитесь, но жениться нам не следует. Мой
возраст и ваш...  но не заставляйте меня повторять  все снова,  Я уже писала
вам об этом.
     Капитан немного покраснел сквозь бронзу своего лица. Он некоторое время
молчал, грустно смотря в вечерние сумерки.  Право,  Судьба и Время сыграли с
ним  скверную штуку. Всего несколько лет стояли между ним и счастьем... Рука
Теодоры  сползла  и лежала  теперь  уже в его крепкой загорелой  руке.  Она,
наконец, испытывала чувство, близкое к любви.
     - Не  принимайте этого так близко к сердцу,- мягко сказала она:- все
делается к лучшему. Я все это рассудила очень благоразумно.  Когда-нибудь вы
будете  рады,  что не  женились на  мне.  Все это было  бы хорошо и мило  на
некоторое время, но,- подумайте только! -  какие у нас с вами будут разные
вкусы через  несколько скоро  пролетевших лет! Одному  захочется по  вечерам
сидеть у  камина  и  читать,  а, может быть,  и  возиться с  невралгией  или
ревматизмом, тогда  как другого страстно будут манить театры, балы и поздние
ужины. Нет, дорогой друг!  Если  наши отношения нельзя  определенно  назвать
январем и маем, то, во всяком случае, это- октябрь и самое начало июня.

     - Я  бы всегда поступал так, как  вы  того  желали бы, Тео! Если бы вы
только хотели...
     - Нет, вы бы этого не делали. Теперь вам кажется, что вы так поступали
бы,  но этого не было  бы в действительности.  Пожалуйста, не  просите  меня
больше.

     Капитан  проиграл битву.  Но он был  галантный боец: когда он поднялся,
чтобы проститься окончательно, рот его был сурово сжат, и плечи выпрямлены.
     В ту  же  ночь  он уехал обратно на  Север. И  на следующий вечер снова
находился в  своей комнате, где на  стене  висела  его шпага.  Он одевался к
обеду  и завязывал  свой белый  галстук очень аккуратным  бантом.  И в то же
время задумчиво разговаривал сам с собой:
     - Честное  слово, мне кажется, что Тео, в конце  концев, права. Нельзя
отрицать, что она очаровательна, но  ей должно  быть лет двадцать восемь, по
самому пристрастному счету.

     Видите ли,- капитану  было всего девятнадцать лет, и шпага его никогда
не  вынималась  из  ножен,  кроме  как  на   ученьи  в  Чатануга.   Ближе  к
Испано-Американской войне он никогда не подходил.