Кир БУЛЫЧЕВ

СИЛЬНЕЕ ЗУБРА И СЛОНА

- Вам письмо, Мишенька, - прошелестела редакционная

секретарша, беленькое пушистое существо с детским точным

прозвищем Курочка.

Миша Стендаль поморщился. У него сидел пенсионер с

жалобой, шел солидный разговор о водопроводе, пенсионер

величал Мишеньку по отчеству, так что обращение Курочки было

неуместным.

- Положите на стол, Антонина Панфиловна, - сказал Миша.

Курочка вспыхнула от такого афронта и обиженно уцокала

каблучками из комнаты. Миша вздохнул, обратился к

пенсионеру:

- Продолжайте, я слушаю.

А сам покосился на письмо. Письмо было личное.

"Гор. Великий Гусляр. Редакция газеты "Гуслярское

знамя". Т. Стендалю М. А.".

Но главное, обратный адрес. Стендаль даже перестал

слушать пенсионера, только поддакивал и ждал момента, когда

можно будет письмо вскрыть. Обратный адрес был такой:

"Гуслярский район, Заболоцкое лесничество. Зайке Терентию

Артуровичу".

Терентий Зайка был старым знакомым Стендаля,

представителем семейства талантливых изобретателей. Месяца

три назад Зайка приезжал в город на самоходной русской печи

своего изобретения, и тогда Стендаль написал о нем яркий

очерк, который был перепечатан в сокращенном виде в

областной газете.

Стендаль давно просился к Зайкам в гости, ждал

приглашения. И вот письмо...

Наконец, пенсионер ушел. Стендаль сразу потянулся к

письму, вскрыл его и прочел следующее:

"Здравствуй, дорогой друг Михаил Бальзак!"

Слово "Бальзак" было аккуратно вычеркнуто и поверх

написано "Стендаль". Терентий вечно забывал, с каким

великим писателем Миша однофамилец, - рассеянность,

простительная для самородка.

"Пишет тебе Терентий Зайка, если вы меня не забыли.

Жизнь у нас тихая, природа начинает оживать после зимней

спячки, хотя до весны еще не близко. Зимний период для

нашей семьи выдался занятый. Надо подготовиться к лету, к

борьбе с лесными пожарами, вредными насекомыми и туристами,

подкармливаем диких животных, ведем текущие дела и немало

времени отдаем научной работе. Как вы знаете, Миша, наш

батя Артур Иванович, мой брат Василий и лично я склонны к

размышлениям. Раза два приезжали корреспонденты, жаль, что

тебя с ними не было, но мы с чужими людьми держим себя

сдержанно, потому что некоторые из них гоняются за

сенсацией. Печка наша на ходу, не жалуемся. Последние три

месяца мы посвятили биологии. Кое-чего добились. Если тебе

интересно, приезжай к нам в субботу или воскресенье, буду

ждать тебя с нетерпением, адрес ты знаешь.

Остаюсь преданный тебе друг Терентий".

От Гусляра до Заболотья полтора часа на автобусе, а

оттуда до кордона по проселку час пешком, если не будет

попутки.

Когда Стендаль, одурев от долгой езды и духоты, выбрался

из автобуса, его ждали.

Стоял хороший, яркий, морозный, искристый мартовский

день. Солнце светило по крышам, бросало сиреневые тени

голых деревьев на серебристый снег, посреди площади стояла

большая, беленая - на снегу не сразу различишь - русская

печь. В печке трепетал огонь, из трубы тянулся прозрачный

дымок, рядом с печкой стоял Терентий Зайка собственной

персоной в темном костюме, при галстуке, в блестящих

ботинках.

- Эй! - обрадовался корреспонденту - Терентий! Какими

судьбами? Не простудись!

- Здравствуйте, Миша, - ответил Терентий. - А я за

вами.

По площади шли люди, бежали дети, никто не обращал

внимания на русскую печь, на которой приехал Терентий. В

округе привыкли к чудачествам Заек, но уважали за талант и

добрый нрав.

В истории человечества встречаются гениальные

изобретатели. Порой они имеют обыкновение уединяться для

того, чтобы готовить гибель всему живому, или сходят с ума

от одиночества. Совсем иное дело Зайки. Эта дружная семья

состоит из Артура Ивановича, его сыновей Василия и Терентия,

а также из Васиной жены Клавдии. В обыденной жизни эта

семья ничем не отличается от окружающих Василий и Терентий

окончили в Заболотье среднюю школу, отслужили в армии,

работают, учатся заочно в лесотехническом институте.

Василий в этом году защищает диплом. Артуру Ивановичу не

пришлось получить высшего образования, война помешала.

Однако он начитан, способен к иностранным языкам. В лесной

глуши выучил английский, французский, японский, хинди,

санскрит, латынь и некоторые другие. Полиглотство Артура

Ивановича не пустое, оно направлено на чтение журналов и

научной литературы Василий и Терентий - верные помощники

отцу и мастера - золотые руки. В силу того, что они

работают коллективом, Зайкам удалось сделать некоторые

изобретения, которые не по зубам целым

научно-исследовательским институтам как у нас, так и за

рубежом. Клава в этом коллективе служит здоровой

оппозицией, критическим центром. Если она признала новую

работу, работе открывается широкая дорога. Если

забраковала, лучше сменить тему.

Есть в деятельности Заек и недостаток - мало кто с ней

знаком. Виной тому излишняя скромность. Они даже порой

заблуждаются, полагая: если что-то изобрели, значит, в

больших городах это давно известно.

Терентий принял у гостя из рук тяжелую сумку с

гостинцами и покачал головой:

- Зря вы себя так утруждали, Миша.

Стендаль забрался на лежанку, укутал ноги тулупом,

Терентий подбросил в печку дровишек. Печка немного

приподнялась на воздушной подушке, накренилась, сильнее

потянуло дымом. Терентий сидел спереди, свесив ноги и

управляя изящно вырезанными из дерева рычагами.

Печка шла мягко, километров сорок, не больше, ели

покачивали темными лапами, белки выбегали на дорогу,

приветствовали лесника взмахами хвостов.

- Ой! - сказал Стендаль. - Погляди.

На краю дороги стоял бурый медведь оранжевого цвета.

Медведь сложил на животе лапы и мычал, покачивая головой.

- Что, красиво? - спросил Терентий, притормаживая.

- Красиво! Да медведь-то оранжевый.

- Ясное дело, оранжевый, я не дальтоник, вижу.

Терентий метнул в медведя бубликом, тот подхватил

подарок и удалился в лес.

- Мы преследовали две цели, - сказал Терентий, прибавляя

скорость. - Во-первых, контроль над крупными хищниками.

Его издали видно, хочешь, наблюдай, хочешь, контролируй

численность.

- А вторая цель? - Оранжевая точка мелькнула в просвете

между стволов и исчезла.

- Вторая цель - создание новых мехов. Ты еще увидишь -

у нас два зеленых волка бегают.

- Это великолепно! - воскликнул Стендаль. - И цвет

крепко держится?

- Цвет натуральный. Другого не держим. А вот насчет

великолепно или нет, у нас разногласия.

- Почему же?

- А потому что медведю тоже питаться надо. На одних

ягодах не проживешь, а он теперь в лесу как светофор. Вот и

пришлось ему обратиться за помощью к людям. Подкармливаем.

Или вот взять, к примеру, зеленых волков...

И тут Стендаль увидел, что по дороге, низко опустив

головы и, вытянув в струнку хвосты, вслед за печкой несутся

два зеленых волка. Зрелище было почище, чем оранжевый

медведь.

- Вон они!

- Они, это точно. Не бойся, они не кусаются. Они

обедать торопятся.

И в самом деле, волки обогнали печку и пронеслись

дальше.

- Летом такому волку раздолье - маскировка в лучших

традициях. А зимой он как пальма на снегу. Тоже пришлось

взять на снабжение.

За такой беседой и коротали дорогу.

- А ты чего, Терентий, без пальто, в одном костюме? -

спросил Стендаль. - Тоже изобретение?

И уже догадывался: или в синем костюме Терентия

вживлены электрические нитки, или, может, вокруг него лежит

силовое поле.

- С детства, - ответил Терентий, - имеем обыкновение

обливаться холодной водой. Батя нас всегда в строгости

держал. Вася, тот раньше в проруби регулярно купался.

Теперь Клава возражает.

- Ясно, - сказал Стендаль с некоторым разочарованием.

Очень уж сложно сплеталось в Зайках научное, передовое с

обыденным.

Печка въехала в открытые ворота.

- Вы уж простите за нескромность, отведайте нашего,

домашнего, - сказал Артур Иванович, приглашая гостя за стол.

Стол был уставлен снедью.

Миловидная Клава в широких джинсах и белой, расшитой

большими цветами куртке навыпуск смущенно зарделась, когда

Стендаль похвалил пищу - телятину в кляре, артишоки,

малиновый мусс, протертый луковый суп и другие неприхотливые

достижения домашней кулинарии.

- А ты, Клавочка, не стесняйся, - сказал Василий, очень

похожий на младшего брата, такой же золотоволосый, тонкий и

аккуратный. - Гость воздает тебе должное. Чего уж

стесняться.

После сладкого Клава подала мужчинам кофе.

- Сами выращиваем кофе, - сказал Терентии. - В

теплицах, на гидропонике. Жаль, ты рано приехал, ананасы

еще не поспели. К апрелю первые пойдут.

- А мы ему в город пошлем, - сказал Артур Иванович. -

Пусть побалуется витаминами.

- Большое спасибо, - сказал Стендаль. Он наслаждался

уютом и гостеприимством Заек. От камина тянуло теплом, под

ногами лежали разноцветные экспериментальные шкуры диких

животных. В душе жило сладкое томительное ощущение грядущих

чудес.

Артур Иванович, словно угадав мысли Стендаля, произнес.

- Мы о вас, Миша, простите за прямоту, наслышаны от

Тереши. Он очень тепло отзывается.

- Ну что вы!

- И вот решили мы показать вам наши последние опыты, а

вы уж сами думайте, что достойно опубликования на страницах

прессы, а с чем еще надо погодить.

- Я готов! - Стендаль вскочил с мягкого кресла, готовый

к действиям.

Зайки вывели Стендаля на голубой заснеженный двор. Уже

вечерело. Примораживало. Солнце спустилось к вершинам

елей.

За высокой проволочной сеткой виднелось несколько темных

холмиков.

- Ну вот, - сказал Артур Иванович. - Полагаем,

простите, что это может вас заинтересовать. Поди сюда,

баловница.

Один из холмиков зашевелился, и из него вытянулась вверх

длинная шея с клювом на конце. Открылись стеклянные глупые

глаза, страус поднялся на ноги и медленно, словно делал

большое одолжение, подошел к загородке. Вид страуса был

несколько необычен, ибо он казался одетым в толстую шубу -

такие у него были длинные перья или шерсть, даже ноги были

укутаны. В мороз он чувствовал себя легко и вольно, не

подумаешь, что тропическое существо.

Артур Иванович угостил страуса конфетой и тот вежливо

взял ее сквозь сетку.

- Другие не встают, - сказал Артур Иванович, показывая

на остальные холмики, из которых выросли длинные шеи и клювы

повернулись к людям. - Другие на яйцах сидят. Это наше

главное достижение. Что морозоустойчивые - куда ни шло, но

что яйца на снегу научились высиживать - большое достижение.

С пингвинами скрещивали. Внешний вид и размеры страуса, а

повадки пингвиньи.

Стендаль смело сунул руку в загон, потрепал птицу по

клюву и чуть не лишился пальца.

- Осторожнее, - укорил его Василий. - Он чужих не

признает. Неукротимая птица.

- Значит, Миша, - подытожил Артур Иванович, - работаем

мы в двух основных направлениях. Первое направление ты

видал - это разноцветные животные. Вторая задача, которую

решаем, - продолжал Артур Иванович, - приближение некоторых

тропических животных, даже, простите за выражение,

экзотических, к нашим условиям.

- Замечательно,- сказал Стендаль. - Вы разрешите

написать об этом в нашей газете?

- Пиши, милый, - сказал Артур Иванович. - Пиши.

Поможешь преодолеть трудности по внедрению а жизнь.

Они пересекли двор, и пошли по просеке.

- А теперь, если хочешь, покажем тебе один незавершенный

опыт, - сказал Артур Иванович. - Не для публикации, а для

интереса.

Просека кончилась, упершись в поляну. Там находился

загон, обнесенный толстыми бревнами.

Посреди загона стоял зубр, какого Стендалю не

приходилось видеть даже в зоопарке. Ростом он превосходил

Стендаля, длиной достигал трех метров, морда у него была

тупая и безжалостная. Первобытное чудовище. Но, правда,

натурального цвета. Стендаль, хоть и не трус, отступил на

шаг от загородки.

- Внушает почтение? - спросил Терентий. - Вельзевулом

зовут.

Вельзевул оглядел присутствующих маленькими злыми

глазками и вдруг без предупреждения наклонил голову и

бросился на людей. Бревна, из которых была сложена

изгородь, содрогнулись от страшного удара, и по всему лесу

прокатился жуткий гул. С деревьев посыпался снег, взлетели

испуганно вороны. Зубр отошел на несколько шагов назад,

чтобы возобновить нападение.

- Дикая сила, - сказал уважительно Артур Иванович. Он

был здесь самый маленький, даже ниже и легче Клавочки, но

единственный не отпрянул назад, когда зубр штурмовал

бревенчатую преграду.

- Клава, ты готова?

- Готова.

- Смотри, осторожнее, - сказал Василий. Он был

серьезен.

Что-то будет, понял Стендаль. Клава подошла к изгороди,

оперлась рукой о бревно и легко перелетела в загон.

- Стойте! - вырвалось у Стендаля.

Но никто не поддержал его. Зубр медленно повел головой

в сторону Клавы, пытаясь уразуметь своим маленьким мозгом,

кто посмел нарушить его уединение.

- Ты, Миша, не беспокойся, мы не изверги, - улыбнулся

Терентий. - Мы Клаву любим.

- Обратите внимание, пресса, - сказал Артур Иванович. -

Это зрелище, простите за беспокойство, достойно внимания.

Клава спокойно ждала, пока зубр приблизится к ней. А

тогда сначала отступил для разгона и начал рыть снег

копытом.

И вдруг с глухим ревом бросился на Клаву.

Та стояла прямо, дубленка распахнулась, шапочка чуть

сбилась набок.

"Беги", - беззвучно шептал Стендаль.

Но Клавочка и не думала бежать. Она дотронулась

кончиками пальцев до рогов несущегося Вельзевула, и все

дальнейшее произошло так быстро, что Стендалю захотелось

закричать как при наблюдении хоккейного матча по телевизору

"Еще раз покажите! В замедленном темпе!"

Потому что Клава, взявшись за рога зубра, не только

остановила эту махину, но и умудрилась неуловимым движением

повалить зубра в снег.

И когда Стендаль опомнился, Клава уже стояла над тушей и

придерживала ладошкой голову своего противника.

- Отпустить? - крикнула Клава.

- Отпусти, чего животное унижать, - откликнулся Артур

Иванович. - И сюда беги, а то спохватится.

- Я быстро, - Клава отпустила зубра и легко побежала к

изгороди. Зубр и не думал подниматься, он лежал, моргал

глазками и переживал. Словно бандит, которому дал достойный

отпор маленький ребенок.

Клавдия уже стояла рядом с мужчинами.

- И что ты думаешь, Миша, по этому поводу? - спросил

Терентии.

- Ничего не думаю, - сознался Миша. - Она что какое-то

место знает, чтобы его выключить?

Клава весело засмеялась. Она приблизилась к журналисту,

дотронулась тонкими пальчиками до его груди, и в тот же

момент Стендаль понял, что поднимается в воздух. Земля

находилась где-то далеко внизу и притом была наклонена. Там

же, внизу, всей семьей стояли Зайки и, задрав головы,

улыбались. А Клава держала Стендаля над головой на одной

руке, и это не составляло для нее никаких трудностей, потому

что она при этом спросила гостя:

- А скажите, Миша, это правда, что в гуслярском

универмаге японские складные зонтики давали?

- Простите, я не в курсе, - откликнулся сверху Стендаль,

хотя положение, в котором он находился, не склоняло к беседе

о японских зонтиках.

- Отпусти его, Клава, - сказал Артур Иванович. - Он уже

убедился. А то наука превращается в дешевые шутки.

Клава осторожно поставила Стендаля на снег.

- Пошли домой, - сказала она. - Надо мне отдохнуть.

Зубр медленно поднимался на ноги, отворачиваясь от

унизивших его людей.

- Клава, иди вперед с Васей, - сказал Артур Иванович. -

Ты помнишь, где глюкоза лежит?

- Сейчас, одну секундочку, - ответила молодая женщина, -

надо еще одно дело сделать, а то все руки не доходят.

Она свернула с дороги к вылезающему из чащи клыкастому

пню в три обхвата.

- Осторожно, шубку не замарай, - предупредил ее Артур

Иванович.

Клава легонько пошатала пень, как хирург пробует больной

зуб, прежде чем взяться за него щипцами. Пень громко

заскрипел.

- Ты его туда, в сторону положи, - сказал Василий. - Я

его потом распилю.

Клава рванула пень, оглушительно взвыли рвущиеся корни,

и откатила громаду куда велел Василий.

- А теперь пошли, - сказала она, запахивая дубленку.

Василий с Клавой покинули гостя. Остальные вернулись в

горницу к камину.

- Как тебе, Миша, достижения Клавы? - спросил Терентий.

- Я с нетерпением жду объяснений! - ответил Стендаль,

прихлебывая из кружки квас, чтобы остудить свои чувства.

- Проще простого, - сказал Терентий. - Надо только

задуматься. А мы. Зайки, очень даже любим задумываться.

Артур Иванович согласно кивнул.

- Вот ты задумывался, по какому принципу работают мышцы?

- Ну сокращаются. И расслабляются...

- Это не принцип, - вздохнул Терентий. - А принцип у

них, как у любого двигателя - сжигают топливо, выделяют

энергию, совершают работу.

- Ну разумеется, - согласился Миша.

- То-то, что не разумеется. Вот ты можешь, например,

поднять двадцать килограммов.

- Больше, - утвердительно возразил Миша.

- А спортсмен может сто или даже двести. Для этого он

такую массу мускулов на себе наращивает - смотреть страшно.

И все чтобы жалкие двести килограммов поднять. Очень

неразумно мы устроены.

- Здесь, Тереша, прости за вмешательство, ты не прав, -

блеснул голубыми глазами Артур Иванович. - Устроены мы

разумно, только ограничитель стоит на нашей машине. Чтобы

топлива на подольше хватило. Умный человек пятьдесят

килограммов на спину взвалит и весь день топает. А топливо

в мышцах себе горит, идет гликолиз, хранится актомиозин,

подробностей тебе говорить не будем, все равно, прости за

недоверие, не поймешь.

- Не пойму, - покорно согласился Стендаль.

- А если нам нужно все топливо сразу истратить, костер

зажечь? Ведь мышцы на это способны. Их волокна такой

крепости и эластичности, что ты, Стендаль, прости, не

представляешь. Может, помнишь, в школе опыты делали:

лягушечью лапку электротоком раздразни, она целую гирю

поднимет. Так вот представь себе, что мы ограничитель

сняли, подбросили в мышцу креатинфосфат. И пускай все

топливо в мышцах сгорит за десять минут, зато результат

достойный.

- А потом что? - спросил Стендаль. - Ведь природа

жестоко наказывает тех, кто пренебрегает ее законами.

- Смотри, как правильно рассуждает! - обрадовался

Терентий.

- А ты не злоупотребляй, - сказал Артур Иванович. -

Сделал свое дело, сразу в постельку, прими компенсацию и

следуй режиму. Что же это за изобретение, если во вред

человеку? И пока мы не изобретем способа быстро в человеке

потерянную энергию восстанавливать, мы наше средство в народ

не пустим, не опасайся.

- А когда опыты закончите? - спросил Стендаль деловито.

Ему уже виделась статья, которая прославит его в

журналистском мире.

- Не спеши. Может, еще год работать будем. А то

получится опасное для окружающих баловство.

- Как жаль, что я не взял фотоаппарат!

- Еще успеешь.

Стендаль не слушал. Он уже представлял себе, какие

возможности откроются перед человеком. Ведь если в мозгу у

человека тоже есть мышцы, можно будет за минуту придумать

то, над чем бьешься месяцами, и впустую. Правда, эту мысль

он высказывать вслух не стал, потому что не был уверен:

есть ли в мозгу мускулы.

- И когда, вы думаете, можно будет об этих опытах

написать?

- В конце лета приедешь, поговорим. А что, про мех и

страусов для газеты не подойдет?

Стендалю даже стыдно стало, словно он опорочил другие,

тоже важные открытия.

- Я и не думал так. Я обязательно напишу о ваших

замечательных достижениях.

Но проблема мышечного ограничителя настолько захватила

воображение журналиста, что он с трудом мог думать о

чем-либо ином.

* * *

Автобус приехал в Гусляр в двенадцатом часу ночи. Он

остановился на площади, и немногочисленные пассажиры вышли

на скрипучий снег. Стендаль поежился от крепкого морозца,

поднял воротник и поспешил домой.

Славный выдался день. День больших открытий и встреч с

интересными людьми. Пройдет месяц, может, два. Зайки

пришлют, как договорились, условленную телеграмму, и

Стендаль сразу опубликует в газете статью об

антиограничителе. Первым из всех журналистов мира. Таковы

преимущества дружбы с великими изобретателями. А пока надо

создать очерк о домашнем хозяйстве лесников. И там будет

светлый образ отважной и работящей Клавы, такой простой и

такой привлекательной женщины...