А. Днепров



                  МИР, В КОТОРОМ Я ИСЧЕЗ





Меня купили мертвым и вывезли к Удроппу из морга. В этом нет 

ничего удивительного, как нет ничего странного и в том, как я 

попал в морг. Просто перерезал себе вены в ванной комнате 

гостиницы «Новый свет». Если бы не долги за номер, меня не нашли 

бы так скоро, вернее, нашли бы слишком поздно.

Но долги были, и частично из-за них я сделал неудачную попытку 

отправиться в лучший мир. Мне очень хотелось встретиться там с 

моими недальновидными родителями и сказать им, что я думаю про 

них и вообще про всех тех, кто плодит детей для нашего 

цивилизованного государства.

Как мне сейчас известно, Удропп купил меня за 18 долларов 09 

центов, причем 3 доллара 09 центов у него взяли за одеяло, в 

которое он меня упаковал.

Так что круглая мне цена 15 долларов.

Представляете, с какой скоростью Удропп прокатил меня от морга до 

своего коттеджа в Грин-Вэли! Если бы не эта скорость, плакали бы 

его денежки. Вместо меня ему досталось бы несвежее одеяло плюс 

расходы на мои похороны!

Меня оживили по всем правилам: влили три литра крови, впрыснули 

адреналин, куда-то накачали глюкозу с рыбьим жиром, обложили 

грелками и опутали электрическими проводами. Затем Удропп 

выключил электрический ток, и я начал дышать без посторонней 

помощи, а сердце забилось как ни в чем не бывало.

Я открыл глаза и увидел Удроппа и рядом с ним девушку.         

— Как самочувствие? — спросил Удропп, тип в белом халате, с 

физиономией

человека, занимающегося ради собственного удовольствия убоем 

крупного

рогатого скота.

— Спасибо, сэр. Хорошо, сэр. Кто вы такой, сэр?

— Я не сэр, а Удропп, Гарри Удропп, доктор медицины и социологии,

почетный член Института радиоэлектроники, — прорычал Гарри. — 

Есть хотите?

Я кивнул головой.

— Принесите ему тарелку супа.

Девушка вспорхнула со стула и скрылась. Гарри Удропп бесцеремонно 

задрал кверху мою рубаху и при помощи шприца влил в меня какое-то 

химическое вещество.

— Теперь вы совсем живой, — сказал он.

— Да, сэр.

— Гарри Удропп.

— Да, сэр Гарри Удропп.

— Я надеюсь, у вас не очень развиты интеллектуальные способности?

— Надеюсь, нет.

— Где вы учились?

— Почти нигде. Кончил что-то вроде университета. Но это так, 

между прочим.

Про себя я решил, что Гарри меньше всего нуждается в людях с 

высшим образованием.

— Гм. Чему вы там учились? Я решил, что в моих интересах ничему 

там не

учиться.

— Играть в гольф, танцевать, ловить рыбу, ухаживать за девушками.

— Это хорошо. Только не вздумайте ваши знания применять к 

Сюзанне.

— А кто это?  — Девушка, которая пошла за вашим ужином.

— Уже ночь?

— Нет, уже позавчерашний день. И вообще какого черта вы задаете 

вопросы!

Я решил, что бывшему мертвецу неприлично задавать много вопросов 

Гарри Удроппу, доктору и так далее, почетному члену Института 

радиоэлектроники.

Сюзанна сказала:

— Вы будете участвовать в испытании модели «Эльдорадо». Кстати, 

как ваше имя?

— Гарри.

— Плохо Босс не любит, когда, кроме него, есть еще какой-нибудь 

Гарри. Вы

не ошиблись? После смерти это бывает.

— А что такое «Эльдорадо»? — спросил я.

— Это мир счастья и процветания, достатка и социального 

равновесия, мир без коммунистов и безработных.

— У вас это здорово получается! Как у дикторши из «Нейшнл видео».

— В «Эльдорадо» вам отводится важная роль.

— Вот как. Какая же?

— Вы будете рабочим классом,

—— Кем, кем?

— Не кем, а чем. Пролетариатом.

Я подумал и спросил:

— Вы уверены, что я воскрес?

— Вполне.

— А какую роль в «Эльдорадо» отводят вам?

— Я буду обществом предпринимателей. Сюзанна вышла, и вошел Гарри

Удропп.

— С сегодняшнего дня мы вас кормить не будем. Вам придется 

поголодать!

— Чудесно! Вы исследуете процесс умирания от голода? — спросил я.

— Старо.

— И все же как я буду питаться?

— Вам нужно будет поступить на работу.

— Вы еще не выбросили одеяло, в котором меня можно увезти 

обратно?

— В моем высокоорганизованном обществе найти работу не будет 

проблемой.

— Мне придется долго ходить и искать. Я не выдержу.                         

— Вам никуда не придется ходить.

— А как же?                           

— Вам нужно будет нажимать только кнопки. Когда вас примут на 

работу,

появится зарплата, а появится зарплата, появится еда.

— Ведите скорее меня к этой кнопке!

— У вас еще не подготовлен психологический фактор. Вы не сможете

нажимать кнопку с должным энтузиазмом.

— Я буду ее нажимать с любым энтузиазмом!

— Для чистоты опыта нужно поголодать еще пару часиков.

— Я буду жаловаться!

— Вы не будете жаловаться, потому что вас нет.

— Как так?

— Вы же умерли.



«Эльдорадо» — это три огромные машины в разных углах обширного 

зала. Они соединены между собой проводами и кабелями. Одна машина 

отделена стеклянной перегородкой. Гарри Удропп сел за пульт в 

центре зала и сказал:

— Шизофреники, профессора и сенаторы пытаются усовершенствовать 

наше общество при помощи комиссий и подкомиссий, докладов 

добровольных комитетов и фондов, экономических конференций и 

министерства социальных проблем. Все это чепуха. Достаточно 

четырехсот двух триодов, тысячи пятисот семидесяти шести 

сопротивлений и двух тысяч четырехсот девяноста одной емкости, и 

вся задача решается. Вот схема организации нашего общества на

сегодняшний день.

Гарри Удропп развернул передо мной и Сюзанной синьку с 

радиосхемой.

— Справа — блок «производства», слева — блок «потребления». Между 

ними положительная и отрицательная обратная связь. Заменяя 

радиолампы и прочие детали «общества», можно добиться того, что 

система не будет попадать ни в режим сверхрегенерации, ни в режим 

затухающих колебаний. Когда я этого добьюсь, проблема будет раз и 

навсегда решена!

Объясняя свой гениальный замысел, Гарри Удропп размахивал руками 

и вертел головой — такая у него, видно, была привычка.

— Но я предусмотрел нечто большее, — продолжал он. — Я ввел в 

схему человеческий элемент, который нерационально и слишком 

дорого заменять эквивалентным электронным роботом с ограниченной 

памятью. Эту функцию будете выполнять вы. — Гарри показал пальцем 

на меня. — И вы, — сказал он, обращаясь к Сюзанне.                          

Затем он заложил, наконец, руки за спину и четыре раза обошел 

вокруг пульта.

— Здесь, — он грохнул кулаком по крышке пульта, — мозг нашего

«общества», его «правительство». Наверху неоновая лампа выполняет 

функции президента, то есть стабилизирует напряжение. Вот и все.

Мы с умилением посмотрели на президента, который светился розовым

огоньком.

— А теперь за работу! Вы марш в «производство», вы — в 

«потребление».

«Оригинальный случай увлечения электронным моделированием, — 

подумал я. — В университете профессора нам говорили, что при 

помощи радиоэлектроники можно построить модели чего угодно: 

черепах, станков, межпланетных кораблей и даже модель человека. 

Гарри Удропп построил электронную модель нашего государства. И не 

только построил, но решил его усовершенствовать, предложить

«гармоническую» структуру нашего общества. Интересно, что у него 

из этого получится?»

Я подошел к машине справа, Сюзанна скрылась за стеклянной 

перегородкой в блоке «потребления».

— Что я должен делать? — спросил я.

— То, что и в жизни. Работать.

— Это здорово! Я голоден, как гиена!

— Прежде всего в сфере производства нужно получить работу.

— Как?         

— Нажимай белую кнопку справа.

— А что будет делать она? — я кивнул в сторону Сюзанны.

— То, что делают предприниматели.

Я застыл перед огромным металлическим шкафом. На передней стенке

блестели шкалы приборов, в разных местах выступали разноцветные 

кнопки, рубильники и рычаги. Здесь с помощью электрической 

энергии создавались «модели» материальных ценностей, и эти 

ценности циркулировали по проводам между «сферой производства» и 

«сферой потребления».

Я нажал белую кнопку.

— Ваша специальность? — рявкнула машина. «Ого, совсем как в 

жизни! Машина даже интересуется моей специальностью!»

— Художник...

— Не требуется.

Я в недоумении посмотрел на Удроппа.

— Мне тоже нажать белую кнопку? — спросила Сюзанна.

— Конечно.

— И что будет?

— Получите «прибавочную стоимость», запасенную в схеме.

У Сюзанны щелкнуло реле. Я опять нажал белую кнопку.

— Ваша специальность?

— Зубной врач.

— Не требуется.

В это время Сюзанна нажала свою кнопку, и автомат выдал ей пакет. 

— Специальность? — тупо спросила меня машина.

— Механик.

— Зайдите через месяц.            

Электронное «производство» работало отлично. Сколько раз до того, 

как я попал к Удроппу, я ходил в поисках работы и слышал такие же 

вопросы и такие же ответы.

— Так дело не пойдет, босс, — Обратился я к Удроппу.

— Отвернитесь, я надену новое платье! — крикнула Сюзанна.                     

— Босс, я не могу ждать месяц!

— Попробуйте еще. Я уменьшил отрицательное смещение на сетку 

генераторной лампы «спроса на рабочую силу».

Сюзанна нажала кнопку, но автомат ей ничего не выдал.

— В чем дело? — запротестовала она.

— Когда он, — Гарри кивнул на меня, — создаст «прибавочную 

стоимость», ваш автомат снова включится. Сейчас наступила фаза 

«накопления капитала».

Устраивайтесь поживее на работу!

Я нажал белую кнопку.

— Специальность?

— Грузчик.

— Берем!

Из машины прямо мне в живот вылез рычаг.

— Работайте! — крикнул Гарри из-за пульта.

— Как?

— Ворочайте рычагом вверх и вниз. Я нажал белую кнопку.

— И сколько времени я должен это делать?

— До получения зарплаты.

— Как это?

— В ящик под вашим носом вывалятся жетоны. На них вы сможете 

есть, пить и развлекаться.

Я ворочал рычагом, пока рука не заныла. На секунду я остановился.

— Что вы делаете? — заорал Гарри.

— Хочу отдохнуть.  — Вас уволят!

Я схватился за рычаг и стал лихорадочно нагонять упущенное.

Мысленно я представил себе электронный блок, который мог меня 

«уволить».

Наверное, двигая рычагом, я создавал электрические заряды, 

которые при помощи реле удерживали его в рабочем состоянии. 

Стоило мне прекратить работу, как срабатывал механизм, который 

убирал рычаг внутрь шкафа.

— Ага! Мой автомат заработал! — сказала Сюзанна.

— Босс, когда же зарплата? Удропп возился с президентом. Не глядя 

на меня, он проворчал:

— Я слежу за приборами. Прибыль должна быть максимальной.

— Когда я получу свои жетоны? — повторил я.

— Когда анодное напряжение, которое вы создаете на конденсаторе, 

отопрет тиратрон.

— Есть хочется...

— Плохо работаете. Каждый взмах всего полтора вольта. Быстрее 

качайте.

Сюзанна снова включила свой автомат. Ей досталось второе платье.

— Я не хочу больше платьев, — сказала она.

— А что?

— А то, что вы обещали. Нейлоновую шубу.

— Сейчас я прибавлю еще отрицательное смещение на сетку и сниму 

часть напряжения с его конденсатора на ваш автомат.

Так я и знал! В схеме Удроппа роль капитала выполняет 

электроэнергия.

Она-то и перекачивается из моей «сферы производства» в «сферу 

потребления», в карманы «общества предпринимателей». Моделями 

карманов были конденсаторы и аккумуляторы.

— Ну, это слишком! Какого черта все только для нее!

Автомат щелкнул. В ящике перед моим потным носом затарахтели 

жетоны.

— Берите свою «зарплату».

Я достал пять медных жетонов.

— Что я должен с ними делать?

— Идите в «сферу потребления» и пользуйтесь автоматом.

Я забежал за перегородку.

— Пролетариат! — весело воскликнула Сюзанна. — Вам вон в тот 

автомат, рядом.

Я получил миску супа, холодную котлету и кружку пива.

И то слава богу!

Мой первый рабочий день кончился. Сюзанна с ворохом тряпок пошла 

спать.

Что-то будет завтра!



Когда утром я прошел в «сферу производства», моего рычага не 

было. Сюзанна сидела в кресле рядом с «президентом» и пила пиво.

— В чем дело? — удивился я.

— Вас уволили, — сказала она и кивнула на стенные часы.

Они показывали пять минут девятого.

— За что меня уволили?

— За опоздание. Попытайтесь снова получить работу.

— Откуда у вас пиво?

— Это за ваши жетоны. Они теперь мои. Никогда не видел подобной 

наглости!

— Специальность? — спросила машина.

— Грузчик, — не думая, ответил я.

— Плохая рекомендация, — сказала машина и умолкла.

Машина, оказывается, обладает памятью! Она взяла на заметку факт 

моего увольнения за опоздание на работу. Опять все как в жизни. 

Может быть, в этих электронных моделях экономических и социальных 

структур и есть какой-то разумный смысл? И все же я не мог 

согласиться с тем, что такое чрезвычайно сложное явление, как 

жизнь многих миллионов живых людей в обществе, можно

достаточно точно изобразить при помощи радиоламп, транзисторов, 

сопротивлений и реле...

Я стал думать, что мне делать. Мой взгляд упал на электронный 

мозг.

Если в нем сосредоточено все управление электронной моделью, 

почему бы не попытаться «усовершенствовать» ее по-своему? 

— Вы не ябеда? — спросил я Сюзанну.

— А что?

— Я хочу попытаться усовершенствовать «общество».

— Пожалуйста.

Я подошел к пульту управления и наобум повернул первую попавшуюся 

ручку.

После еще и еще. Их здесь было около сотни. Машины дико взревели. 

До этого едва теплившийся «президент» стал пылать, как 

стеариновая свечка. В надежде, что мой рычаг все-таки вылезет, я 

вытащил «президента» из гнезда я спрятал в карман. В этот момент 

вошел Удропп.

— Ага, бунт! Это хорошо! Покушение на правительство! Чудесно! А 

где стабилизатор напряжения? Ликвидация верховной власти? 

Прекрасно! Верните «президента».

Я возвратил неоновую лампу.

— Мы предусмотрим и этот человеческий элемент. Я заэкранирую

правительство сеткой и подведу к ней высокое напряжение. Две 

тысячи вольт хватит. «Президента» мы спрячем в колпак и подведем 

к нему пять тысяч вольт. Вот так. Таким образом, государство 

будет гарантировано от внутренних беспорядков.

Я стоял уничтоженный. Гарри Удропп подводил к электронному мозгу 

высокое напряжение.

— Дайте хоть какую-нибудь работу, — взмолился я.

— А ну-ка попробуйте сейчас, пока я не установил все 

потенциометры в прежнее положение.

Я нажал кнопку спроса рабочей силы. Репродуктор ни с того ни с 

сего запел голосом Джонса Паркерса «Как счастливо ты умирала в 

объятьях моих голубых...». Из машины вылез не один, а сразу три 

рычага, и они сами, без посторонней помощи, стали качаться вверх 

и вниз. Жетоны посыпались в коробку, как из рога изобилия!

— Босс, вот удача! Кажется, «Эльдорадо» получилось! — воскликнул 

я, выгребая медные кругляшки из коробки.

— Черта с два, — прохрипел Гарри.— В сфере потребления ничего 

нет.

Пусто.

Я помчался за перегородку к автомату и сунул жетон. Никакой 

реакции. Сунул второй. Молчание.

— Н-да. Производство просто сошло с ума. Электроника Гарри 

Удроппа, видно, работала только в строго определенном режиме. 

Модели производства и потребления балансировали на точке 

неустойчивого равновесия. Стоило машину вывести из этого режима, 

и она превращалась в нелепый клубок радиосхем, который делал что 

попало..

Гарри установил потенциометры как нужно, и все рычаги, кроме 

одного, упрятались в машину. Джонс Паркерс перешел на контральто, 

затем на колоратурное сопрано и умолк на ноте «ля» седьмой 

октавы. Я ухватился за оставшийся рычаг и стал его усердно 

качать, чтобы восстановить свою добрую репутацию.

— Отдайте жетоны,— сказал Гарри.

— Зачем?

— Они достались вам даром. Так не полагается.

— А почему ей все достается даром? — указал я на Сюзанну, которая 

уснула в кресле.

— Не задавайте глупых вопросов и отдайте жетоны.

Два жетона я все же припрятал!

Весь рабочий день Сюзанна проспала, а я к вечеру заработал еще 

семь медяшек.

Удропп обезопасил за это время «правительство» и несколько раз 

снимал напряжение с моего конденсатора. Вообще он возился со 

своей машиной очень усердно. Впоследствии Сюзанна мне сказала, 

что за проект «Эльдорадо» Гарри отхватил хороший куш.

Теперь я был умнее и на еду истратил только два жетона. Это был 

почти голодный паек, но я понял, что нужно думать и о черном дне!



Утром следующего дня я застал Сюзанну с заплаканными глазами.                     

— Почему ревет общество предпринимателей? — съехидничал я.                   

На работу я вышел рано. Позвякивавшие в кармане жетоны оказывали

благотворное влияние на мое настроение.

— Это свинство! — сказала Сюзанна.

— Что? 

— Он все у меня отобрал. И платье, и белье, и шубу.

— Кто?

— Удропп. 

— Почему?

— Чтобы все начать сначала. Он их снова упрятал в автомат.

Я бросил рычаг и подошел к Сюзанне. Мне стало ее жалко.

— Мне не очень нравится эта игра, — сказал я.

— Ничего, Гарри добьется, что будет гармония.

— Я не знаю, что это такое. Но только свинство отбирать то, что 

тебе дали.

Вошел Удропп.

— Что это за идиллия? Марш по местам! Я, кажется, слишком 

увеличил потенциал на тиратроне. Вы ничего не делаете, и вас не 

уволили.

— Одну секундочку, босс!

Я кинулся к рычагу, но поздно. Он исчез. Довольный Удропп 

захихикал.

— Черт с тобой, на сегодня у меня есть жетоны. Сюзанна насупилась 

и больше не пользовалась своим автоматом. Я нехотя нажимал белую 

кнопку, перебирая разные специальности. Никто не нужен. Неужели 

наше общество насытилось и врачами, и педагогами, и техниками, и 

поварами? Я еще раз нажал белую кнопку.

— Специальность?

— Журналист.

— Берем.

Я остолбенел. Из машины вылез стол с пишущей машинкой. Ну и 

Гарри! Даже до этого додумался!

— Пресса в нашем обществе доходное дело, — сказал Удропп. — Вы 

будете получать тем больше, чем с большей охотой Сюзанна будет 

читать ваши сочинения. Итак, начинайте.

Удропп вышел.

Я сел за машинку и задумался. Затем я начал:

«Экстренное сообщение! Небывалая сенсация! В результате 

радиоактивных мутаций появились новые виды животных! Говорящие 

ослы! Собаки-математики!

Обезьяны-гомеопаты! Поющие свиньи! Петухи, играющие в покер!»

— Чушь какая-то, — сказала Сюзанна, вытаскивая из своего автомата 

лист бумаги. — Если так будет продолжаться, я не буду читать, и 

вы умрете с голоду.

— Не нравится? — спросил я.

— Нет.

— Хорошо, я попробую другое.

«Небывалая сенсация! 18 миллиардеров и 42 миллионера отказались 

от своих

миллиардов и миллионов в пользу рабочих...»

— Послушайте, Сэм, или как вас там! Я больше читать вашу 

белиберду не

буду.

— Еще одна попытка.        

— Не буду.

— Ну, пожалуйста, Сюзанна.

— Не хочу.

— Ну, Сузи!

— Не смейте меня так называть, слышите! Я напечатал:

«Сузи, вы чудесная девушка. Я вас люблю». Она ничего не сказала.

  «Я вас люблю. Вы это читаете?»           

                                       

— Да, — тихо ответила она. — Продолжайте. 

«Я вас полюбил с того момента, как воскрес. Все время, пока мы 

занимаемся этим идиотским проектом, я думаю, как нам удрать 

вдвоем. Вы и я. Хотите?»

— Да, — тихо ответила она, вытаскивая лист бумаги из автомата.

«И вот что я придумал. Как-никак, а у меня есть специальность. Мы 

уйдем от Удроппа и попытаемся найти настоящую работу, а не эту 

электронную чепуху. Вдвоем нам будет легче. Честное слово, после 

того, как я вас увидел, я пришел к выводу, что резать вены 

глупо».

— Я тоже так думаю, — шептала Сузи. Вошел Удропп.          

Он посмотрел на свои приборы и щелкнул пальцами.

— Ага! Дело, кажется, идет! Напряжение стабилизировалось! Сдвигов 

фаз нет!

Мы близки к гармонии между производством и потреблением.

— Конечно, босс, — сказал я. — Должно же наше общество когда-

нибудь зажить как следует.

— Продолжайте в том же духе, а я все это нанесу на схему, — 

сказал он, выходя из зала.

«Сегодня ночью давайте встретимся здесь. Мы выскочим в окно».

— Хорошо...

До конца дня я сочинил около десятка идиотских сообщений и 

заработал кучу медяков. Сюзанна исправно отрывала листы бумаги, 

демонстрируя электронному истукану свою заинтересованность в моей 

продукции. Гармония была полная, и Гарри Удропп лихорадочно 

снимал схему «Эльдорадо», чтобы продать ее за миллион долларов. 

Она этого стоила, потому что в ней был учтен человеческий

элемент!

На весь заработок я набрал бутербродов и спрятал их в карманах.

Ночью, пробираясь к окну, я и Сюзанна остановились у «общества

предпринимателей».

— Ты вчера ни разу не пользовалась своим автоматом.

— Если бы я пользовалась, ты бы заработал меньше.                      

— Хочешь, мы заберем платья и шубу?

— А ну их к черту.

— Я могу Удроппу оставить записку, что это сделал я. Все равно 

меня нет.

— Не нужно. Так будет легче идти.

Мы вылезли в окно, перемахнули через ограду и оказались на 

широкой асфальтовой дороге, ведущей в большой город. Над ним 

неистово пылало оранжевое небо. На мгновение Сюзанна прижалась ко 

мне.

— Не бойся. Теперь мы вдвоем.

Я ее обнял, и мы зашагали вперед. Только один раз я остановился у

электрического фонаря и, посмотрев в доверчивые глаза девушки, 

спросил:

— Сузи, а как ты попала к Удроппу? Она слабо улыбнулась, вытянула 

левую руку и, подняв рукав, показала мне запястье. На белой коже 

резко выступал продолговатый малиновый рубец.

— Так и ты?.. Она кивнула.

И вот мы идем, два человека, которых нет в этом страшном мире...