Геннадий Максимович



               Последняя исповедь Луи Кюфо



   



    - Слушай, Шерлок Холмс, ты что, уснул? - услышал

инспектор Тексье, подняв телефонную трубку.

    Звонил Жан-Клод, его старый приятель и верный товарищ по

одной маленькой слабости - повозить кистью по холсту на

пленэре, за городом.

    - Да нет, - вяло ответил Пьер, - просто это духота

доконает меня.

    - И все-таки, может быть, ты подъедешь сейчас ко мне?

Мне срочно нужна твоя помощь.

    - Ладно, что с тобой поделаешь, - нехотя согласился

инспектор. Положил трубку, лениво застегнул ворот рубашки,

завязал галстук и надел пиджак. Конечно, он мог бы и не

делать этого в такую жару, но привычка есть привычка. Вышел

на улицу и подошел к своей машине.

    - Ну как, не изжарился по дороге? - спросил Жан-Клод,

когда Тексье вошел к нему в кабинет.

    - Как видишь, выдержал, - ответил Пьер, садясь на стул у

окна. - Давай выкладывай, что там у тебя.

    - Прямо сразу и выкладывай. Скажи сначала, ты

когда-нибудь знал точно, чем я занимаюсь в течение недели,

пока работаю?

    - По-моему, какими-то исследованиями в области

кибернетики и компьютерной техники, - ответил Тексье,

совершенно не понимая, зачем это нужно его другу.

    - В общем-то, правильно. Но, кроме исследовательской и

проектной работы, наше заведение еще консультирует различные

фирмы и вычислительные центры.	Вот об одном из таких

центров я и хочу с тобой поговорить.

    В разное время всегда было много пожилых людей, ценных

для науки, искусства, культуры и, к сожалению, стоящих уже

одной ногой в могиле. Современная же техника позволяет

сохранить их мозг со всем интеллектом с помощью компьютера.

Ведь если ввести в машину интеллект и самосознание

талантливого человека, то этот новый, уже электронный мозг,

отбросив старческую немощь бренного тела, вполне может еще

приносить огромную пользу. Вот для таких-то случаев и было

придумано так называемое "творческое бессмертие".

    - Это мне более или менее понятно. Но при чем здесь я?

- спросил Пьер, несколько удивленный услышанным.

    - Так вот, в это самое заведение, где стоят компьютеры с

самосознанием великих людей, сравнительно недавно поступил

молодой талантливый физик-ядерник Луи Кюфо. Я не знаю

подробностей. По-моему, он где-то сильно облучился. Когда

стало понятно, что он долго не протянет, ему и предложили

передать свое самосознание компьютеру. Ведь дело это

добровольное. Он, видимо, понимал безвыходность положения и

согласился.

    Первое время все шло хорошо. Но потом начались мелкие

неприятности. Понимаешь ли, в тот момент, когда вся эта

идея разрабатывалась, большинство людей как-то не

задумывалось над тем, что вместе со всей мозговой

информацией в компьютер попадут и эмоции, чувства, желания.

До случая с Луи Кюфо такой вопрос действительно не возникал.

Я думаю, скорее всего потому, что все остальные, находящиеся

там, уже пожили на своем веку, перетерпели, перечувствовали

все, что им было отведено. Их уж больше ничто не

интересовало, кроме собственной работы.

    А тут вдруг появился Кюфо, молодой энергичный парень,

мало что видавший в жизни. Он-то еще не перечувствовал

всего, не пережил... Что уж там вышло, не знаю. Но,

говорят, в последнее время он несколько успокоился. И вдруг

вчера утром обнаружилось, что вся память компьютера, в

котором находилось самосознание Луи Кюфо, стерта, то есть он

перестал существовать.

    В общем-то, произойди такое с кем-нибудь другим, это

вполне можно было принять за случайность. Но Кюфо занимался

строго секретными проблемами, имеющими огромную

государственную важность. И начальство считает, что сделано

это преднамеренно. Но как?.. Вёдь о существования этого

заведения знает лишь строго ограниченный круг людей...

    - Ну так что все-таки требуете от меня?

    - Неужели ты не понял? Надо установить, кто это сделал.

Когда я посмотрел и понял, что поправить уже ничего нельзя,

то сказал им об этом. Они спросили, нет ли у меня человека,

который мог бы заняться выяснением происшедшего. Официально

они пока обращаться никуда не хотят, потому что невольно

получило бы огласку существование такого заведения, да и

начальство, которое пока ничего не знает, их по головке не

погладило бы. Я, конечно же, подумал о тебе. Они

согласились под мою ответственность. Так что поехали, нас

ждут...

    - Вот, господин Наварр, тот человек, о котором я зам

говорил, - представил Жан- Клод своего друга, когда они

вошли в кабинет директора заведения, которое Пьер даже не

знал, как назвать.

    - А, инспектор Тексье, - сказал хозяин кабинета,

протягивая руку, - ваш друг очень расхваливал вас. Будем

надеяться, что дружба не затуманила ему глаза и он прав.

Садитесь, - предложил он, указывая на кресло и садясь

напротив.

    Пьер по привычке принялся рассматривать Наварра.

Высокий лоб, белые виски при еще не совсем седой голове,

маленькие, тоже белые, усики, большой нос с горбинкой.

Глаза... глаза какие-то бесцветные, водянисто-серые и

холодные, даже несколько злые.

    "Да, с таким человеком работать не хотелось бы, -

подумал Пьер, - а уж быть у него в подчинении тем более".

    - Так, значит, начнем. Чем занимается наше заведение, я

думаю, вы узнали от своего приятеля?

    - В общих чертах, - холодно ответил инспектор.

    - Так вот, началось все вроде бы с мелочей. Однажды

компьютер с самосознанием Луи Кюфо заявил, что ему хочется

погулять под луной с какой-то неизвестной нам Моникой, стихи

ей почитать и всякую тому подобную чепуху. То вдруг он

высказал желание побывать у лесного озера.

    Мы решили ему фильм показать, но он заявил, что ему

нужно настоящее озеро с запахом прели и хвои, чтобы птицы

пели и кувшинки плавали... Потом заявил, что ему курить

хочется. И так чуть ли не каждый день - то одно, то другое.

Мы пытались объяснить ему, что все это невозможно, но он и

слушать не хотел. Все ныл и ныл.

    Мы долго думали, что же нам делать с этим Луи Кюфо.

Сначала пробовали просто не обращать внимания на все его

просьбы и требования. Он перестал работать вовсе. Тогда мы

обратились к разработчикам этой системы - фирме

"Электроник". Они предложили при каждой такой просьбе

посылать в соответствующую область электронного мозга

определенные импульсы, означающие удовлетворение желаний.

    Инспектор открыл было рот, чтобы спросить у Наварра, что

все это значит и как это они делают, но промолчал.

Собеседник, видно, понял, что заинтересовал Пьера, и

пояснил:

    - Вас, очевидно, интересует, как можно с помощью

импульсов удовлетворить различные желания? Это просто.

Такие опыты уже давно производятся с животными. С помощью

компьютера и введенных в мозг электродов, например, вызывали

чувство насыщения у голодного животного и, наоборот,

заставляли есть сытое, а также вызывали раздражение у

спокойного и успокаивали взбешенное. Вполне понятно, что

если мы можем проделывать это с живым мозгом, то уж с

электронным все гораздо проще. Они разработали

соответствующую программу и прислали ее нам.

    Теперь на любое желание Луи Кюфо в его электронный мозг

поступали электрические импульсы. Захотелось курить -

пожалуйста; импульс, посланный в нужное место, создавал у

него ощущение, как будто он только что выкурил сигарету;

захотелось посидеть у лесного ручейка - пожалуйста, он

получал ощущение, что так оно и есть.

    На какое-то время Луи Кюфо успокоился, хоть компьютер

стал работать несколько хуже, а вернее, медленнее, чем в

первые дни по прибытии к нам. Однако и эта спокойная жизнь

длилась не так уж долго. Потом он опять стал

раздражительным и недовольным. Часами ничего не делал,

углубившись в себя у него явно было плохое настроение, его

мучили какие-то мысли о себе и своей судьбе.

    Наварр задумался, как бы прикидывая что-то. Лицо его

стало еще злее. Казалось, задай ему сейчас вопрос, и он

взорвется. Прошло, наверное, минуты три, прежде чем он

снова заговорил:

    - Так вот, а теперь Луи Кюфо просто не стало. Кто-то

стер его. И ваше дело, господин инспектор, установить, кто

мог пойти на это...

    - У вас есть какие-нибудь подозрения? - спросил Тексье.

    - Прямых подозрений нет, - спокойно ответил Наварр, -

мне ясно только одно - посторонний человек к нам попасть не

мог, и это дело рук кого-то из наших. Но кого? Мне

кажется, я буду прав, если подскажу вам нужное направление

поиска. Не зная, кто это сделал конкретно, уверен, что это

совершил кто-то из левых. К сожалению, среди наших молодых

сотрудников есть и такие, хотя я всячески старался от них

избавиться...

    "Очередной антикоммунист", - подумал инспектор, но

спросил только:

    - А на чем же строится ваша уверенность?

    - В первую очередь на том, что они все время вертелись

около этого компьютера. А потом не забывайте, что Кюфо

занимался секретными проблемами, имеющими огромное значение

для наших вооруженных сил. И я думаю, что они хотели

выведать что-то у компьютера, но, поняв, что Кюфо

отказывается сотрудничать с ними, просто уничтожили его.

Так что теперь дело за вами Вы обязательно должны узнать,

кто это сделал.

    - Ну что, хочешь осмотреть компьютер? - спросил

Жан-Клод, когда они вышли из кабинета Наварра.

    - Пока мне это не нужно, - спокойно ответил Пьер.

    Они вышли из здания и направились к машине. Вокруг

куда-то спешили люди, и Пьер невольно подумал, что никому из

них, столько раз проходивших мимо этого здания, неизвестно,

что хранит оно мысли и судьбы давно умерших людей, о

существовании которых, может быть, забыли даже родственники

и знакомые. А ведь они, несчастные, почти живы:  мыслят,

работают, творят, изобретают. И, как выяснилось, еще и

переживают.

    От этих мыслей Тексье стало как-то не по себе. Друзья

попрощались, Пьер сел в машину, но, побыв наедине с собой

минут десять, решил опять вернуться в заведение Наварра.

Войдя в машинный зал, он спросил у первого попавшегося

парня: кто в основном работал с Луи Кюфо?

    - Которого стерли, что ли?	Так он был любимцем Анатоля

Маньяна. Но вы лучше не трогайте его.	Он сейчас в плохом

настроении. Начальство подозревает, что это сделал он.

    - Так где же он сейчас? - спросил Пьер.

    - Скорее всего в нашем баре. Он такой, не очень

большого роста, но с плечами, как у борца. И волосы черные,

слегка волнистые... Да вы сразу увидите.

    Пьер спустился на первый этаж, вошел в бар и

действительно сразу же увидел за одним из столиков

широкоплечего парня с черными, слегка вьющимися волосами.

    - Извините, вы Анатоль Маньян? - спросил Тексье,

подойдя к столику.

    - Да, Маньян. А вы кто? - в ответ поинтересовался

парень.

    - Я инспектор Тексье, - представился Пьер и, не

спрашивая разрешения Маньяна, сел напротив.

    - Что, шеф уже ищеек нанял? - презрительно заметил

Маньян.

    - Ну вот, сразу и ищеек, - спокойно сказал инспектор. -

Я здесь действительно по приглашению шефа, но к вам он меня

не посылал. Он подозревает, что это сделал кто-то из левых.

    - Значит, на меня думает. Ведь я не скрываю, что состою

в молодежной организации коммунистов, - спокойно ответил

Маньян, глядя Пьеру в глаза.

    - Скажите, а вы знали, чем занимается Луи Кюфо?

    - Конечно, знал. И не только я. Здесь вообще известно

все и обо всех. Но в детали я не вдавался.

    - А вы разговаривали с Кюфо о его работе, о том,

насколько она вредна или полезна для человечества?

    - Совсем немного. Я же не знал, чем конкретно он

занимается. Но думаю, спроси я его, он и не сказал бы, так

как был порядочным человеком. Разумеется, я мог бы это

узнать и другим способом помимо его воли. Но мы были почти

что друзьями, и я не мог позволить себе этого.	Да и потом,

я повторяю, мне это было совершенно не нужно.

    - Уверен, вы прекрасно знаете, что все таки произошло, -

заметил Тексье.

    - Почему вы так решили?

    - Вы же сами сказали, что были почти друзьями. Значит,

вы знали его лучше других. К тому же я и сам, кажется,

догадываюсь, что могло случиться.

    - Ну и что же? - с недоверчивой улыбкой спросил Маньян.

- Только учтите, я вам рассказывать ничего не собираюсь.

Докопаетесь сами - тогда отвечу на ваши вопросы. А пока...

    Они попрощались, и Пьер вышел из здания.

    "Да, - подумал он, садясь в машину, - все, что

происходит в этом заведении, веселым не назовешь.

Откровенно говоря, не испытываешь радости, побывав здесь.

Как называть этих академиков, профессоров - живыми или

мертвыми? Подумаешь - ну прямо морг с живыми трупами.

    Но с этим самым Луи Кюфо они явно сделали что-то не то.

Импульсы, удовлетворяющие желания. Настоящее есть

настоящее, а подделка, какой бы хорошей она ни была, так

подделкой и останется.

    А Наварр-то - личность довольно противная.	И вся его

версия с происками вражеских агентов, судя по всему, явный

бред.

    Что-то все-таки здесь не так. Надо, пожалуй, проверить

кое-что".



   



    И уже через полчаса он вошел в здание исследовательского

отдела фирмы "Электроник". Мишель Лешуа, один из

разработчиков системы передачи самосознания, оказался

человеком лет сорока, высоким, уже начавшим полнеть, с

большими залысинами на крупной, породистой голове.

    - Ну как же, как же, Луи Кюфо, - ответил он спокойным,

немного усталым голосом на вопрос инспектора, - трудный,

очень трудный случай. Могу вам честно сознаться, на такой

эффект мы и сами не рассчитывали. Кто мог подумать, что вся

система будет работать столь хорошо. Правда, повозиться

пришлось. Но теперь-то, я надеюсь, все будет нормально...

    Пьер понял:  собеседник не знает, что Кюфо уже нет.

    - Вы имеете в виду электрические импульсы, имитирующие

выполнение желаний? - только и спросил Тексье.

    - Что вы, это был только начальный и простейший этап...

    - Да? А вы делали еще что-то? - перебил его инспектор.

    - Конечно.	Ведь этих имитаций Кюфо хватило ненадолго.

Через какое-то время он опять начал хандрить, и Наварр

потребовал, чтобы мы предприняли еще что-нибудь. Тогда мы

предложили стереть из его памяти все чувства, желания,

ощущения, эмоции.

    - Но ведь это же... - Пьер запнулся, даже не знал, как

назвать то, что сделали с Луи Кюфо. - Это просто насилие.

Ведь он, считайте, живой, мыслящий человек, как же можно

лишить его всего этого.

    - Вы напрасно волнуетесь, - Лешуа вымученно улыбнулся.

- Вы не специалист, потому и преувеличиваете все. Я уверен,

что Кюфо в конце концов будет даже рад...

    - Рад... рад... Вы уж скажете. Представьте, что с

вами поступили так же, как с Кюфо.

    - Как это со мной?	- удивленно поднял брови Мишель

Лешуа. - Я же человек.

    - А он? Он то кто, по-вашему? Разве он не человек?

    - Конечно, нет. Он компьютер.

    - Меня очень удивляет, что это говорите вы - один из

разработчиков системы.	Если бы я услышал это от Наварра, я

бы не удивился. Но вы?..

    - Вы напрасно сердитесь, - несколько обиженно сказал

Мишель Лешуа, - никто и не собирался трогать его интеллекта

и делать из него кретина. Пускай работает сколько ему

угодно. Мы просто предложили облегчить его жизнь, лишив

Кюфо того, что его мучает. Сознаюсь, первое время меня

терзали те же сомнения, что и вас. Но Наварр убедил меня.

К тому же мы разработчики, а они заказчики, и мы обязаны

выполнять все их требования. Но что привело вас ко мне?

Что там произошло?

    - А произошло то, что кто-то стер всю интеллектуальную

информацию Луи Кюфо, - несколько грубо ответил Пьер и,

попрощавшись, вышел.

    Сев в машину, Тексье по привычке закурил. В голове его

теснились мысли, на которые он не мог найти ответа. Кем или

чем считать компьютеры с самосознанием машинами, пускай и

очень умными, или же людьми, хотя и в другой физической

оболочке? Если исходить из первой предпосылки, то с памятью

этих машин действительно можно делать все, что

заблагорассудится. Во втором же случае трогать память этих

машин не имеет права никто... Так, наверное?



                        * * *



    Утром следующего дня Тексье опять появился в заведении

Наварра. Найти Маньяна не составляло особого труда Анатоль,

только увидев инспектора, сразу же вышел из машинного зала.

    - Вот что, Анатоль, расскажи-ка мне все, что произошло

за последние дни, - обратился Пьер к Маньяну, когда они

опять спустились в бар. - Думаю, теперь я знаю многое. Сам

понимаешь, о чем мог рассказать Лешуа из <Электроника".

    - Да? - удивленно поднял глаза Маньян. - Тогда мне

действительно скрывать нечего. Я был против любого

вмешательства с самого начала, и тогда, когда они посылали

импульсы, и теперь, в последний раз. Я пытался объяснить,

но шеф меня и слушать не хотел. Передача самосознания

компьютеру... Дело это настолько необычное и новое, что

никто еще в нем практически ничего не смыслит.	С одной

стороны, все вроде бы и просто. А с другой - еще никто из

нас не знает, что в этом вопросе правильно, а что - нет, на

что мы имеем право, а на что - не имеем.

    Анатоль налил себе бокал пива и вылил его большими

глотками. Ему было явно не по себе.

    - Когда я вышел из кабинета. Наварра - ну, после того

как было решено, это эту ужасную операцию они все-таки

произведут, я был подавлен. Я прекрасно видел, что не

только я, сотрудник, обслуживающий этот компьютер, но даже и

Лешуа не одобряет решения Наварра. Но никто не смог

заставить шефа отступиться.

    Размышляя над всем этим, я и не заметил, как подошел к

компьютеру.

    "Ты что, Анатоль, сегодня невеселый?" - спросил он меня.

    "Нет причин веселиться, - ответил я, - допрыгался ты,

приятель. Решили стереть из твоей памяти все то, что

будоражит тебя в последнее время", - с трудом выдавил я.

    "Ты хочешь сказать, что это можно сделать?	- удивился

Кюфо, и мне показалось, что даже его стандартный голос

выразил недоумение. - В технических возможностях я не

сомневаюсь. Но разве имеет кто-либо на это право? Ведь я

же все-таки человек".

    "Что я могу сказать? Тебе, наверное, приходилось и

раньше сталкиваться с тем, что вышестоящее начальство иногда

делает то, на что с нашей тачки зрения, оно не имеет права".

    Луи помолчал и неожиданно спросил:	"Скажи, а за что

меня ненавидит Наварр?"

    "Это не ненависть, - попытался я объяснить ему. -

Просто он хочет, чтобы у него здесь все было спокойно. А ты

нарушаешь это спокойствие. И мне кажется, что одна из

причин, по которой он хочет проделать с тобой все это,

желание, чтобы ты не отвлекался от основной темы".

    "Но что я могу поделать, если я всегда был таким, -

попытался объяснить он мне, - шумливым, живым, веселым.

Меня и раньше упрекали, говорили, что это недостойно

ученого. Но тогда никто не посмел бы даже подумать о чем-то

подобном..."

    Просидел я там до вечера. А потом поехал к своим

Друзьям посоветоваться. Мы думали долго, но поняли, что

единственное, на что мы способны в такой ситуации, - это

привлечь внимание общественности. Но успеем ли мы?

    Могу заранее сказать:  мы не успели. Статья появится, а

точнее сказать, уже появилась, но только сегодня... На

следующий день я все утро занимался этим, а когда пришел, то

узнал, что все уже произошло. Сознаюсь, весь день я боялся

зайти в машинный зал. Только к вечеру я решился подойти к

Кюфо.

    "Ну, как дела?" - спросил я у компьютера.

    "Зачем ты спрашиваешь? - ответил он после некоторого

молчания. - Они считают, что все хорошо. Скажи мне честно,

мог бы ты жить, если бы у тебя отняли все то, что отняли у

меня?"

    Я сказал, что скорее всего жизнь потеряла бы для меня

всякий смысл.

    "Вот то-то и оно, - ответил Кюфо. - Думаю, ты меня

потом поймешь.	Прощай". И он отключил внешнюю связь.

    Я постоял какое-то время, потом вышел из здания и пошел

домой. Одна мысль все время не давала мне покоя что имел в

виду Луи? Неожиданно мне показалось, что я понял. Бросился

обратно. Влетев в зал, подбежал к компьютеру.	Лампочка на

пульте спокойно засветилась. Я хотел было облегченно

вздохнуть, но на всякий случай все таки нажал кнопку внешней

связи. Компьютер не отвечал. Долго еще я крутил все

переключатели, вертел ручки, нажимал кнопки. Компьютер

молчал. Я понял, что память его чиста, как в день

изготовления. Кюфо сделал то, что хотел.

    Я хотел уже уходить, когда заметил, что из печатающего

устройства торчит кусок ленты. Я оторвал его и прочел

написанное. Вот он. - И Маньян протянул инспектору кусок

ленты.

    "Прости, Анатоль, - было напечатано на нем, - но я так

жить не могу. Ты был прав, в нашем обществе возможно все.

Надеюсь, тебе придется пожить и в лучшем обществе. По

крайней мере, желаю тебе этого... Прощай."

    - Вы сами понимаете, что я не могу показывать эту бумагу

начальству, - сказал Анатоль, пряча ленту в карман, - ведь

они же скажут, что это я сагитировал его покончить жизнь

самоубийством. Ну а вы, инспектор, думали, что все

произошло именно так?

    - Да, - ответил Пьер, выбивая потухшую трубку.

    - А как же вы догадались?

    - Очень просто. Я поставил себя на место Луи Кюфо и

понял, что не смог бы жить так.

    В кабинет Наварра инспектор вошел, даже не постучав.

    - Ну, что скажете?	- спросил Наварр холодно глядя на

Пьера.

    - Скажу, что вы просто мерзавец, - ответил Тексье и,

увидев, что Наварр хочет что-то ответить, спокойно

продолжил. - Так вот, вы мерзавец потому, что именно вы

убили Луи Кюфо, точнее, заставили покончить его

самоубийством. И вы прекрасно поняли это, но пригласили

меня, чтобы с моей помощью свалить вину на кого-нибудь

другого...